Во-первых, ничего похожего на интерференционную картину таким образом не получить. Большая часть песчинок сформирует две полоски или некое пятно, в зависимости от конфигурации щелей. Во-вторых, в случае с элементарными частицами фокус в том, что можно стрелять по одной "песчинке" за раз и все равно, через какое-то время, получить узор интерференции на экране. То есть песчинка интерферирует сама с собой.
В статье много общих определений из ООП без единого примера на Swift. Из нее сложно почерпнуть что-либо полезное. Новичку она будет совсем непонятна, а для опытного ООП-шника в ней нет ничего нового.
Для абстрактных (базовых) классов в Swift есть один хак:
protocol _MyAbstractProtocol {
func foo()
}
class _MyAbstractClass {
func bar() {
if let base = self as? _MyAbstractProtocol {
base.foo()
}
}
}
typealias MyAbstractClass = MyAbstractClass & _MyAbstractProtocol
class MyConcreteClass: MyAbstractClass {
func foo() {
print("foo")
}
}
Данный способ позволяет уйти от fatalError для базовых методов обязательных к реализации в наследнике, с их контролем на этапе компиляции в виде бонуса.
Я, все же, обычно дописываю до точки, и причесываю код и структуру проекта перед отправкой. А если ставят дедлайны, лучше попросить больше времени или забить на потенциально стрессовое место работы. Еще нужно понимать, что если у вас получается долго, то это не значит, что у другого кандидата выйдет быстрее при одинаковом качестве результата. Возможно авторы задания просто недооценили его сложность.
Количество ксенона начинает расти с темпом 5 кг/час пока его количество не достигнет 40 кг.
В том и дело, что не достигает. Исходя из приведенных мной графиков, при снижении 100-50%, ксенон растет на ~0,5% за первый час и достигает максимум в ~4% при стационарном отравлении 2,98% на номинале. Это соответствует накоплению с темпом 3,5кг, если принять 20кг как стационарное отравление. Т.е. для удвоения нужно 5,7 часа даже без учета распада, но йод-135 имеет период полураспада 6,57ч.
Поэтому вклад выгорания на 50% и на 10% сопоставимо мал по сравнению с радиоактивным распадом, последний в итоге и определяет глубину ямы.
Странные цифры и странные допущения. Так можно что угодно насчитать. Почему концентрация ксенона одинакова на 100% и 50%?
Но чтобы этот фактор стал доминирующим ксенона надо накопить очень много.
Глубина ямы достигается при выравнивании скорости распада йода и скоростей распада + выгорания ксенона. Т.е. важно не сколько ксенона, но сколько времени прошло с момента снижения мощности.
Примерно так (точка 26 стержней скорректирована по времени примерно на 23:10):
Падение 26 до 19 за 2 часа (-7 стержней) примерно соответствует кривой отравления 100%-50% c итоговым минимумом в 11 стержней в точке перегиба.
Не сразу заметил логическую ошибку в ваших рассуждениях. У вас количество поглотителя в зоне магическим образом уменьшается с уменьшением мощности. Но Xe-135 — всего лишь дополнительный поглотитель (можно представить его в виде дополнительных стержней, введенных в зону). И роль играет его количество относительно остального поглотителя — СУЗ, или его абсолютное количество для данного реактора с определенным количеством СУЗ (и стержней ДП). Максимальное количество Xe-135 зависит от количества накопленного I-135, и это количество будет пропорционально меньше после продолжительной работы на меньшей мощности. При снижении с 100% до 50% количество не скомпенсированного накопленного I-135, ксенон от которого не будет выжигаться нейтронным потоком, будет таким же, как и при снижении с 50% до 0%.
В общем похоже, но нужно считать…
К сожалению не удалось найти цифры глубины йодной ямы или графиков близких к тем условиям. Есть комментарий Фатахова:
Примерно можно оцениться по кривой 3, т.е. при снижении мощности с 3200 до 1600. Конечно при снижении мощности с 3200 до 700 темп падения ОЗР будет выше, но это для снижения мощности с аварийной скоростью (2% в секунду), а они снижали мощность намного медленнее.
Кроме того можно посмотреть на записи расчетов Призмы accidont.ru/pict/Xenon.png (кружочки на графике). Видно, что последнее значение выбивается из тренда, что вызвано кратковременным захолаживанием теплоносителя, и к моменту аварии этот эффект был устранен и ОЗР должен был успеть вырости до значений примерно соответствующиx степени отравления — 15-17 стержней, чего скорее всего не было достаточно для прохождения йодной ямы, но этого и не требовалось, так как реактор планировалось заглушить значительно раньше расходования запаса. Потому, видимо, Дятлов и разрешил подъем до 200 МВт (не знаю почему выбрали именно эту мощность, наверное было сложнее поднять выше).
Это потому, что это значит, что реактор находится в опасном режиме и высока вероятность выхода его из под контроля.
Неофициально — да, запас увеличили из соображений безопасности, но об этом знал ограниченный круг лиц. Официально — это потому, что иначе высока вероятность попасть в йодную яму, если нужно будет снижать мощность.
Обратите внимание, я написал «в стационарном режиме».
Так в том и дело, что ОЗР в не стационарном режиме смысла не имеет. Это запас, который есть у СИУРа для прохождения йодной ямы. По графику 100-50% мы видим, что реактивность падает на 15 стержней через 5 часов после снижения мощности. Значит мы должны планировать снижение мощности не более 50%, если ОЗР вначале у нас 15 стержней.
Я согласен, что малый ОЗР делал ректор нестабильным и привел к аварии. Но сомневаюсь, что персонал был полностью осведомлен о рисках. Что говорить, даже конструктора РБМК не знали всех особенностей своего творения. Поле расползалось, но максимум можно было ожидать перегрева топливной сборки и повреждения тех. канала (или нескольких), но никак не взрыва.
Факты в пользу концевого эффекта:
1. Много стержней на ВК
2. Поле перекошено книзу зоны (как результат п.1)
3. Стержни УСП не погружены и не вводились по сигналу АЗ-5.
На сколько я знаю, нет других версий объясняющих внос сопоставимой или превышающей положительной реактивности.
Ну я и сказал, что это грубый пример. В реальности отклонения не настолько большие. Но мы говорим о стержнях на верхних концевиках, а часть стержней будет погружена частично, при этом зависимость вносимой отрицательной реактивности от глубины погружения нелинейная, а поле может быть (и было на момент аварии) перекошено к низу зоны.
Во-первых, ничего похожего на интерференционную картину таким образом не получить. Большая часть песчинок сформирует две полоски или некое пятно, в зависимости от конфигурации щелей.
Во-вторых, в случае с элементарными частицами фокус в том, что можно стрелять по одной "песчинке" за раз и все равно, через какое-то время, получить узор интерференции на экране. То есть песчинка интерферирует сама с собой.
Тут вообще непонятно, что вы пытались сказать (как этот термин на английском пишется?), и как его реализовать на Swift.
В статье много общих определений из ООП без единого примера на Swift. Из нее сложно почерпнуть что-либо полезное. Новичку она будет совсем непонятна, а для опытного ООП-шника в ней нет ничего нового.
Вы упустили, что данный вид классов в Swift на 99% заменяется структурами.
Для абстрактных (базовых) классов в Swift есть один хак:
Данный способ позволяет уйти от
fatalErrorдля базовых методов обязательных к реализации в наследнике, с их контролем на этапе компиляции в виде бонуса.Как-то режет глаз. Хоть я давно и не читал русскоязычной литературы на данную тему, но предпочел бы "свойства" (от property) или "поля".
Я, все же, обычно дописываю до точки, и причесываю код и структуру проекта перед отправкой. А если ставят дедлайны, лучше попросить больше времени или забить на потенциально стрессовое место работы. Еще нужно понимать, что если у вас получается долго, то это не значит, что у другого кандидата выйдет быстрее при одинаковом качестве результата. Возможно авторы задания просто недооценили его сложность.
Если читать снизу вверх, то похоже на эволюцию продукта от стартапа с одним разработчиком до SCRUM команды с комит полиси.
В том и дело, что не достигает. Исходя из приведенных мной графиков, при снижении 100-50%, ксенон растет на ~0,5% за первый час и достигает максимум в ~4% при стационарном отравлении 2,98% на номинале. Это соответствует накоплению с темпом 3,5кг, если принять 20кг как стационарное отравление. Т.е. для удвоения нужно 5,7 часа даже без учета распада, но йод-135 имеет период полураспада 6,57ч.
Поэтому вклад выгорания на 50% и на 10% сопоставимо мал по сравнению с радиоактивным распадом, последний в итоге и определяет глубину ямы.
Глубина ямы достигается при выравнивании скорости распада йода и скоростей распада + выгорания ксенона. Т.е. важно не сколько ксенона, но сколько времени прошло с момента снижения мощности.
Ваша логика не согласуется с расчетами разработчиков. Смотрим Доллежаль Н. А., Емельянов И. Я. Канальный ядерный энергетический реактор. — 1980 ст. 35-36
Видим, что снижение мощности 100%-40% и останов с 60% дают очень близкие значения максимального отравления в 4-4,3%.
Падение 26 до 19 за 2 часа (-7 стержней) примерно соответствует кривой отравления 100%-50% c итоговым минимумом в 11 стержней в точке перегиба.
К сожалению не удалось найти цифры глубины йодной ямы или графиков близких к тем условиям. Есть комментарий Фатахова:
Кроме того можно посмотреть на записи расчетов Призмы accidont.ru/pict/Xenon.png (кружочки на графике). Видно, что последнее значение выбивается из тренда, что вызвано кратковременным захолаживанием теплоносителя, и к моменту аварии этот эффект был устранен и ОЗР должен был успеть вырости до значений примерно соответствующиx степени отравления — 15-17 стержней, чего скорее всего не было достаточно для прохождения йодной ямы, но этого и не требовалось, так как реактор планировалось заглушить значительно раньше расходования запаса. Потому, видимо, Дятлов и разрешил подъем до 200 МВт (не знаю почему выбрали именно эту мощность, наверное было сложнее поднять выше).
Неофициально — да, запас увеличили из соображений безопасности, но об этом знал ограниченный круг лиц. Официально — это потому, что иначе высока вероятность попасть в йодную яму, если нужно будет снижать мощность.
Так в том и дело, что ОЗР в не стационарном режиме смысла не имеет. Это запас, который есть у СИУРа для прохождения йодной ямы. По графику 100-50% мы видим, что реактивность падает на 15 стержней через 5 часов после снижения мощности. Значит мы должны планировать снижение мощности не более 50%, если ОЗР вначале у нас 15 стержней.
Я согласен, что малый ОЗР делал ректор нестабильным и привел к аварии. Но сомневаюсь, что персонал был полностью осведомлен о рисках. Что говорить, даже конструктора РБМК не знали всех особенностей своего творения. Поле расползалось, но максимум можно было ожидать перегрева топливной сборки и повреждения тех. канала (или нескольких), но никак не взрыва.
Факты в пользу концевого эффекта:
1. Много стержней на ВК
2. Поле перекошено книзу зоны (как результат п.1)
3. Стержни УСП не погружены и не вводились по сигналу АЗ-5.
На сколько я знаю, нет других версий объясняющих внос сопоставимой или превышающей положительной реактивности.
Они снижали с 50%, на которых реактор проработал 22 часа, то есть успел разотравиться и ОЗР был 26 стержней.