В конце статьи есть краткое содержание.
В работе с изменениями, чего бы конкретно они не касались – будь то стратегия развития компании, системы мотивации, орг.структура или правила оформления кода – всегда есть одно ключевое звено: идеи. Идеи отвечают на вопрос «а чего, собственно, менять-то будем?».
Идеи бывают сильно разными по качеству. Есть сферические кони в вакууме, которые, даже будучи реализованными, не приносят никакой хоть сколько-нибудь объяснимой пользы, а есть рычаги, нажатие на которые занимает секунды, а результат виден через час.
Однако, сегодня не об идеях – поговорим об их авторах. О фантазёрах.
Я постарался изготовить некую классификацию, основанную на личном опыте. Не претендую на полноту раскрытия вопроса, ибо сам еще юн и зелен.
Это те, кто предлагают мир во всём мире, только уникальный качественный код, принципиальное игнорирование продуктов и сервисов Microsoft, Google и 1С (не обижайтесь, что в одном предложении поставил), разделить поровну фонд оплаты труда, открыто обсуждать проблемы компании в широком кругу, делать вместе зарядку по утрам и т.д.
Ключевое отличие наивных романтиков: искренняя вера в свои идеи. Понятно, что на 100% искренность не проверить – встречаются пройдохи, которые и в 20 лет умеют так изображать нужные эмоции, что не отличишь.
Но можно судить по косвенным признакам. Первый и главный: жутко обижаются, если их идею раскритиковать. Второй следует за первым: начнут войну «против системы».
Действительно, как можно раскритиковать идею мира во всем мире или только уникального качественного кода? Кто вообще посмеет против таких идей возражать? Только всякие упыри, которым есть, что скрывать, кто преследует собственные корыстные интересы и не думает о всеобщем благе.
Оговорюсь, пока не поздно: это я всё без иронии пишу, т.к. сам был наивным романтиком. Может, и сейчас остаюсь, просто сам этого не замечаю.
Любые доводы против идей наивных романтиков будут проигнорированы и разбиты в пух и прах очевидной правильностью их утопии. Что-то имеете против уникального качественного кода? Приплетаете сюда затраты на разработку, которые, с какого-то перепуга, должны быть ниже дохода, генерируемого продуктом? Хотите использовать чужие модули, наработки или целые фреймворки? Ну и кто вы после этого?
Идеи наивных романтиков масштабны и нереализуемы. Масштабность у них, правда, шаблонная, потому не вызывает ни восторга, ни восхищения автором, ни желания эти идеи реализовывать. Грубо говоря, все наивные романтики предлагают плюс/минус одно и то же. Нереализуемы их идеи в конкретном контексте – все мы понимаем, что оценивать исполнимость идеи «в принципе» смысла особого нет, это стоит делать только в привязке к «местности».
Что делать: не критиковать открыто, включить в команду изменений, в редких случаях (для особо назойливых романтиков) – дать порулить.
Самый распространенный тип фантазёров. Хотя, их и фантазёрами-то не назовешь – скорее, рабочие лошадки. Но, тем не менее, идеи предлагают, поэтому в классификацию попали.
Постелить коврик перед цехом, чтобы зимой не падать, повесить в туалете бумажные полотенца вместо (или вместе) медленной сушилки, печатать накладные на фиолетовой бумаге, чтобы бухгалтерия крупного покупателя обращала на них больше внимания, нанять клининговую компанию для уборки в офисе, если это дешевле, и т.д.
Простые, понятные, легко реализуемые идеи, которые сразу приносят пусть и небольшую, но ощутимую пользу. Никакой масштабности, но максимальное попадание в контекст, в местность, для которой идея придумывается.
При правильном подходе к организации изменений можно, в принципе, выстроить неплохую цепочку таких улучшений. Главное – без штанов не останешься, т.к. на масштабные, а значит – дорогостоящие преобразования эти ребята не замахиваются.
Иногда реалисты срывают джек-пот. Предлагают какую-нибудь, на их взгляд, мелочь, решающую небольшую локальную задачу, а кто-нибудь с более широким кругозором видит, что тема-то – реальная, способная принести существенную пользу. Правда, изначальная идея в этом случае требует видоизменения, которое проводит уже не реалист, и, соответственно, авторство итоговой идеи уплывает к другому человеку.
Бывают случаи превращения реалиста в наркомана (см. ниже), если чрезмерно поощрять, превозносить идеи и их реализацию.
Что делать: не мешать, но присматривать, чтобы не стал наркоманом, включать в команду изменений.
Это тяжелый случай, но, к счастью, встречается редко. Если помните фильм «Служебный роман», то там была Шурочка, которую когда-то выдвинули на общественную работу, и с тех пор никак не могут задвинуть обратно. Если заменить «общественную работу» на «изменения», то получится тот самый наркоман.
Наркоман – человек, которому слишком часто доверяли реализацию собственных идей. Как Шурочка поняла преимущества общественной работы над обычной, так и наркоманы понимают ценность изменений по сравнению с рутинным исполнением собственных обязанностей (какими бы они ни были до развития абстиненции).
К сожалению, зависимость от изменений формируется очень быстро. Иногда достаточно, чтобы человек предложил, реализовал и получил чрезмерную похвалу за 2-3 идеи, чтобы он стал наркоманом.
Ключевое условие – похвала, особенно при всём честном народе. В чем отличие такой похвалы? Ее не заберешь назад. Не получится выйти через полгода и сказать: это, парни, я вот вам тут говорил, что Шурочка хорошая и молодец – так вот, я, короче, передумал, она дура тупая. Это вопрос политический, и подобное признание лишь укрепит, с одной стороны, авторитет Шурочки, а с другой – превратит руководителя в сатрапа, губящего юные таланты в угоду своим интересам. Не дай Бог, это еще и наивные романтики услышат.
Наркоманы начинают, прощу прощения, говнить всю компанию. Носятся со своими идеями сверху донизу.
Коллегам и нижестоящим рассказывают о своих новых придумках, требуют признания и уважения, «я ж о вас, придурках, забочусь» (помните, как Шурочка кричала «А я еще для его детей путевки в лагерь доставала!»), иногда – просто не дают нормально работать, т.к. хотят постоять рядом в течение дня, «сделать фотографию», найти новые возможности для улучшений и т.д.
Вышестоящим просто выносят мозг. Пишут письма, напрашиваются на встречи, подлавливают в коридорах и даже в туалете, выступают на всех собраниях (включая корпоративы), включаются в любую нерабочую движуху.
Прошаренные наркоманы пытаются узаконить свой статус. Так появляются директора по изменениям, отделы качества и бизнес-процессов, координационные штабы изменений, кружки качества и прочие отделы с необъяснимыми функциями. Совсем прошаренные со временем понимают, что надоели всем, как горькая редька, и переквалифицируются в паровозы (см. ниже).
А всё ради чего? Ради похвалы. А раз ее качество убывает, приходится компенсировать количеством. Если раньше за одну идею хвалили так, что слёзы радости из глаз текли, то теперь надо два десятка предложений написать, чтобы «Ок, спасибо.» заработать.
Что делать: хвалить дозированно, и лучше – приватно, вовремя заметить начинающуюся наркоманию, ни в коем случае не давать власти, попробовать вернуть на прежнее, обычное место работы, в крайнем случае – выгнать.
Еще хуже наркоманов. Вам они больше известны, как «эффективные менеджеры».
Подумайте сами, куда может отправиться паровоз, например, с ж/д вокзала Челябинска? В принципе, направлений-то много – и Москва, и Санкт-Петербург, и Златоуст, и Чебаркуль, и даже Владивосток. А вот до аэропорта не доедет, равно как и до Вашингтона, Давлетбаево или Кулуево.
Переводим на язык изменений. Человек-паровоз может предложить и внедрить Скрам, Lean, ТОС, функционально-стоимостной анализ, категорийный закуп, DevOps, ISO, CRM-систему («как у меня на прошлой работе была, нормальная такая, название только забыл»), KPI («дома поищу, файлик был с показателями») и т.д. А вот скрестить скрам и ТОС паровоз не сможет, если кто-то не сделал этого до него.
Идеи паровоза сложно назвать идеями, в этом смысле он похож на наивного романтика, но много хуже. С романтиком-то сразу всё понятно – идея красивая, но утопичная, а тут – вроде чё бы нет, и удачные примеры какие-никакие найдутся, и книжки есть, и инструкции, и, главное – толпы инфоцыган, живущих на всех крупных вокзалах. Не успеет паровоз притормозить у платформы, как наполнится ай-нанэ-нанэ.
Если у паровоза нет власти, то и пофиг. Не помогает, и не мешает – пусть себе рассказывает в курилке друзьям, как здорово было бы работать по SAF. Через пять минут все забудут, что значит эта аббревиатура.
А вот если власть есть, то пиши пропало. На днях занесло меня диким ветром в детскую поликлинику, воочию увидел, что такое бережливая больница – самое время писать продолжение «Программиста на больничном». Сразу видно, что паровоз проехался во всей своей прекрасной, безудержной, страшной, но такой бессмысленной мощи.
Реализуемость идей паровоза волнует мало, если у него есть власть. Он вообще плохо себе представляет, что такое реализуемость, контекст, окружающая среда. Ресурсы – да, это знает. Особенно, если есть возможность этими ресурсами порулить.
Главное отличие паровоза: ему совершенно наплевать на пользу от изменений. Не потому, что он плохой. Просто ему никогда не говорили, что от изменений должна быть польза. Ему сказали, что должны быть изменения.
Что делать: давать/расширять власть только после подтверждения пользы изменений в ограниченном контексте, никогда не верить ему на слово в прогнозах успешности изменений, не брать паровозов сразу на высокую должность, всегда внимательно следить за его работой.
Это – безобидные, в сущности, создания, если к ним правильно относиться – или никак, или с юмором.
Ключевое отличие их идей: они всегда направлены против системы, мэйнстрима, общего направления движения компании, команды, страны и т.д.
Это не то чтобы отличие, а скорее – цель. Вот прям придумывают идеи именно такие, чтобы отличались от текущего курса на 180 градусов.
Они чем-то напоминают наивных романтиков, иногда даже идеи звучат один в один. Но у революционэров – всегда против системы.
Это их жизненное кредо, личный выбор, обязательное условие, потребность. В пирамиде Маслоу есть такая – потребность в принадлежности. Большинство людей хотят принадлежать к какой-то социальной группе, и большинство – именно к большинству. Революционэры – тоже хотят, но – к меньшинству.
Был у меня один такой знакомый, революционэр. В каждом конкретном моменте, если на него посмотреть, всё казалось логично и объяснимо – да, идеи правильные, молодец парень. Но, зная историю развития этих идей, невозможно смотреть на них без улыбки.
Он всегда хотел быть не за что-то, а против чего-то. Ради этого готов был быть за что-то. Например, было время – увлекался Навальным, считая его истинным патриотом (ну и себя заодно, разумеется). Кого ненавидел – понятно.
Потом прочитал какую-то информацию о том, что Навальный – американский шпион. Всё, прошла любовь, завяли помидоры. Но свято место пусто не бывает, нужна новая рэволюционная идея. Чувак не долго думал, сэкономил себе время, и выбрал Путина – теперь его считал истинным патриотом.
А, главное, ненавидеть при этом надо было одних и тех же – чиновников, депутатов и т.д. Они всегда плохие, и при Навальном, и при Путине.
Аналогично со всеми остальными областями жизни. Все жрут пиццу и сосиски, революционэр увлекается здоровым питанием по Шаталовой. Все начинают задумываться о здоровом питании – чувак приступает к шпикачкам. Все стараются купить иномарки, революционэр сознательно покупает шеви ниву (хотя денег хватает на иномарку, и точно знает, насколько низко качество отечественных автокомпонентов, т.к. мы вместе много времени проторчали на заводе по их производству).
Что делать: выводить в конструктивное поле, включив в команду изменений, не провоцировать и не поощрять, дать спокойно развлекаться рэволюционными идеями, сводить к психотерапевту.
Вороны – это которые каркают, а потом… Ничего. Просто каркают.
Это все комментаторы статей, которые начинают свои мысли словами «автору надо…», «мой вам совет — …» или «не так надо, а вот так…». Это все работники, на собраниях с места выкрикивающие идеи, а когда просят встать и повторить – молчат и отшучиваются. Это все, кто предлагают идеи для других, не желая участвовать в реализации или подтвердить их своим опытом.
Короче, это люди, дающие идеи просто ради того, чтобы их дать, но не нести никакой ответственности не то что за реализацию, а даже за саму идею. Они знают – никто их идеи всерьез не воспримет, поэтому даже не парятся об их качестве.
Старые вороны идут еще дальше – они сознательно делают свои идеи такими, чтобы их не приняли, или даже не рассматривали. Идею не приняли, а факт ее выдачи в мир остается, а значит, ворона – молодец.
Реализуемость и масштабность идей вороны контролируют, но специфическим образом: стараются сделать так, чтобы идея была как можно менее реализуема и более масштабна. Из всех типов фантазёров вороны – единственные, кто так делает.
Цель вороны – каркать. Всё. Вот она и каркает. Громко и обиженно – это важно. Все должны знать, что ворона – молодец, генерирует много идей, а их никто и рассматривать не хочет. Поэтому ворона обижается, и продолжает каркать всё громче. Пока ее, к сожалению, не сшибают из рогатки – просто, чтобы не каркала.
Если присмотритесь, то заметите вокруг множество ворон, особенно в политике, особенно – среди тех, кто находится в оппозиции (никого конкретно не имею в виду, серьезно).
Что делать: включить в команду изменений, или дать власть на ограниченном участке, или выгнать.
С этими всё сложно. Их идеи могут быть и масштабными, и небольшими, но они всегда – реализуемые и сугубо практичные. Правда, только для них.
Пройдохи предлагают только идеи, реализация которых служит либо им лично, либо их группам (команде, отделу, деревне). Даже если кажется, что идея служит общему благу, не сомневайтесь – просто пройдоха попался прожженный, и сумел всё представить так, что никто не догадается о его истинных намерениях.
Как относиться к пройдохам – не знаю, если честно. Пока он предлагает идеи, служащие ему лично, вопросов нет – надо отказывать. Но когда пройдоха берется за улучшения во благо, например, команды, тут уже четкого ответа нет.
Особенно гадко, когда идея пройдохи напрямую не мешает другим командам. Не мешает, но и не помогает. А его команде – ого-го как. На другие команды получается косвенное влияние – им автоматически становится чуть хуже из-за того, что команде пройдохи стало лучше.
Пройдохи создают внутреннюю конкуренцию в компании. Все работают, как работают, иногда чего-то говорят на общих собраниях – или каркают, или что-то рэволюционное предлагают, или мир спасти, а пройдоха подсовывает небольшое, ничего не значащее предложение, вроде покупки доски для скрама, доступа к изменению учетной системы («мы там маленько для себя подправим, чтоб удобнее было»), несколько тысяч рублей в месяц на хороший платный таск-менеджер, небольшой премиальный фонд для своего отдела и т.д. Вроде мелочь, но – только для пройдохи и его отдела.
Тихо, постепенно, незаметно, но пройдоха делает своё дело. Как хомяк, тащит в дом всё, что плохо лежит – но, в хорошем смысле. Он улучшает только ту группу, к которой принадлежит, а лучше – которой руководит.
Что делать: максимально использовать, расширять группу, в которую входит пройдоха, желательно – до масштаба всей компании.
Ну и самый крутой тип фантазёров – недостижимые. Не знаю, как их лучше назвать. Это люди, объединяющие в себе лучшее практически от всех остальных категорий.
От наивных романтиков они берут масштабность идей. От реалистов – максимально возможный учет контекста и ресурсов. От наркоманов – постоянное стремление, только не к мнимому, а к настоящему совершенству. От паровозов – постоянство в достижении цели и учет лучших практик. От революционэров – бесстрашие к движению против мэйнстрима. От пройдох – стремление к благу, только не ограниченной, а максимально широкой группы. Только от ворон ничего не берут.
Недостижимые меняют этот мир, создавая инновации, которыми восхищаются, завидуют, подражают в течение десятилетий.
Ключевое отличие недостижимых: у них получается. Точнее, у них получилось. Только позитивный результат, реализованная масштабная, романтическая, иногда утопическая идея делает фантазёра недостижимым.
Сотни тысяч, миллионы стартаперов, разработчиков-одиночек, инди-музыкантов, линейных менеджеров с огнем в глазах, оппозиционеров с крутыми идеями – не являются недостижимыми. До тех пор, пока не реализуют свои идеи.
Со стороны, для современников, это почти всегда выглядит, как чудо. Вот вроде все сидят, делают примерно одно и то же, а тут появляется чувак, который совершает прорыв. Меняет рынок, неважно какой, и теперь уже никто не работает по-старому. Последующим поколениям, конечно, недостижимый уже таковым не кажется – куча аналитиков пишут сотни статей и книг, где секрет успеха разжеван.
Но понятность успеха недостижимых не делает его повторяемым, и недостижимый таковым и остается. Успех каждого недостижимого уникален, поэтому сравнивать их смысла нет. Хотя, многие пытаются – вывести тот самый «секрет успеха».
Ну и я попытаюсь, в контексте материала статьи. Секрет прост, на самом деле.
Первый пункт – масштабная идея, как у наивных романтиков. Такая, чтобы брала за душу, мотивировала, заставляла себя хотеть.
Второй пункт – реализуемость, хотя бы в принципе, силами самого фантазёра и доступного круга людей. Идея должна быть и масштабной, и реализуемой – именно AND, а не OR или XOR. А реализуемость оценивается только в контексте текущей ситуации и возможного ее развития.
Третий пункт – готовность самостоятельно реализовывать идею. Понятно, что не всё прям своими руками, но главная ответственность – на самом фантазёре. Люди по пути будут появляться, исчезать, вдохновляться и разочаровываться, а фантазёр должен быть непреклонен. Ну и постоянно переоценивать контекст, двигаясь вперед гибко, понимая текущую ситуацию и прогнозы ее изменения.
Ну и четвертый пункт – учет интересов группы, которая занимается реализацией. Как пройдоха. Речь не обязательно о финансовых интересах, цели могут быть разными, но фантазёр не должен думать только о себе и своей мечте.
Пожалуй, всё. Думаю, у меня, как и других авторов «секрета успеха великих людей», получилась невообразимая чушь. Этим и хороши «секреты успеха» — вроде всё понятно, а что делать – хрен поймешь.
Что делать: ничего, рядом с нами такие люди не появляются.
Что делать с каждой конкретной категорией фантазёров, я изложил кратко, но в следующей статье расскажу поподробнее и с примерами.
В работе с изменениями первым этапом является получение идей – что, собственно, можно и нужно сделать для достижения цели.
Идеи дают люди, но они не однородны. Изложу краткую классификацию, основанную на собственном опыте.
Наивные романтики – предлагают идеи вроде мира во всём мире. Обижаются, если их идеи критикуют. Масштаб идей – большой. Реализуемость – никакая. Что делать: не критиковать открыто, включить в команду изменений, в редких случаях (для особо назойливых романтиков) – дать порулить.
Реалисты – сами предлагают, сами реализуют небольшие идеи, точно попадающие в контекст и ресурсы. Масштаб небольшой, реализуемость – высокая. Что делать: не мешать, но присматривать, чтобы не стал наркоманом, включать в команду изменений.
Наркоманы – люди, подсевшие на генерацию идей. Очень токсичны. Масштаб идей – самый разный. Реализуемость тоже разная, но наркоманов она не интересует. Только факт генерации идеи и похвала за него. Что делать: хвалить дозированно, и лучше – приватно, вовремя заметить начинающуюся наркоманию, ни в коем случае не давать власти, попробовать вернуть на прежнее, обычное место работы, в крайнем случае – выгнать.
Паровозы – предлагают стандартные идеи, вроде внедрения популярных методик. Масштаб идей может быть широким. Реализуемость может быть вполне нормальной. Но пользы обычно никакой. Что делать: давать/расширять власть только после подтверждения пользы изменений в ограниченном контексте, никогда не верить ему на слово в прогнозах успешности изменений, не брать паровозов сразу на высокую должность, всегда внимательно следить за его работой.
Революционэры – предлагают только идеи, противоречащие «официальному» курсу, каким бы он ни был. Если «официальный» курс меняется диаметрально, так же диаметрально меняются идеи революционэров. Масштаб идей разный. Реализуемость обычно никакая. Что делать: выводить в конструктивное поле, включив в команду изменений, не провоцировать и не поощрять, дать спокойно развлекаться рэволюционными идеями, сводить к психотерапевту.
Вороны – люди, предлагающие идеи, которые точно никто не будет реализовывать. Потому и предлагают. Специально предлагают такие идеи, с которыми никто не будет возиться. Что делать: включить в команду изменений, или дать власть на ограниченном участке, или выгнать.
Пройдохи – предлагают только идеи, служащие благу их личному или группы, в которую входят. Масштаб разный, реализуемость высокая. Что делать: максимально использовать, расширять группу, в которую входит пройдоха, желательно – до масштаба всей компании.
Недостижимые – люди, меняющие мир. Идеи масштабны и реализуемы, причем это становится известно только по факту. В самом начале над ними смеются. Что делать: ничего, рядом с нами такие люди не появляются.
В работе с изменениями, чего бы конкретно они не касались – будь то стратегия развития компании, системы мотивации, орг.структура или правила оформления кода – всегда есть одно ключевое звено: идеи. Идеи отвечают на вопрос «а чего, собственно, менять-то будем?».
Идеи бывают сильно разными по качеству. Есть сферические кони в вакууме, которые, даже будучи реализованными, не приносят никакой хоть сколько-нибудь объяснимой пользы, а есть рычаги, нажатие на которые занимает секунды, а результат виден через час.
Однако, сегодня не об идеях – поговорим об их авторах. О фантазёрах.
Я постарался изготовить некую классификацию, основанную на личном опыте. Не претендую на полноту раскрытия вопроса, ибо сам еще юн и зелен.
Наивные романтики
Это те, кто предлагают мир во всём мире, только уникальный качественный код, принципиальное игнорирование продуктов и сервисов Microsoft, Google и 1С (не обижайтесь, что в одном предложении поставил), разделить поровну фонд оплаты труда, открыто обсуждать проблемы компании в широком кругу, делать вместе зарядку по утрам и т.д.
Ключевое отличие наивных романтиков: искренняя вера в свои идеи. Понятно, что на 100% искренность не проверить – встречаются пройдохи, которые и в 20 лет умеют так изображать нужные эмоции, что не отличишь.
Но можно судить по косвенным признакам. Первый и главный: жутко обижаются, если их идею раскритиковать. Второй следует за первым: начнут войну «против системы».
Действительно, как можно раскритиковать идею мира во всем мире или только уникального качественного кода? Кто вообще посмеет против таких идей возражать? Только всякие упыри, которым есть, что скрывать, кто преследует собственные корыстные интересы и не думает о всеобщем благе.
Оговорюсь, пока не поздно: это я всё без иронии пишу, т.к. сам был наивным романтиком. Может, и сейчас остаюсь, просто сам этого не замечаю.
Любые доводы против идей наивных романтиков будут проигнорированы и разбиты в пух и прах очевидной правильностью их утопии. Что-то имеете против уникального качественного кода? Приплетаете сюда затраты на разработку, которые, с какого-то перепуга, должны быть ниже дохода, генерируемого продуктом? Хотите использовать чужие модули, наработки или целые фреймворки? Ну и кто вы после этого?
Идеи наивных романтиков масштабны и нереализуемы. Масштабность у них, правда, шаблонная, потому не вызывает ни восторга, ни восхищения автором, ни желания эти идеи реализовывать. Грубо говоря, все наивные романтики предлагают плюс/минус одно и то же. Нереализуемы их идеи в конкретном контексте – все мы понимаем, что оценивать исполнимость идеи «в принципе» смысла особого нет, это стоит делать только в привязке к «местности».
Что делать: не критиковать открыто, включить в команду изменений, в редких случаях (для особо назойливых романтиков) – дать порулить.
Реалисты
Самый распространенный тип фантазёров. Хотя, их и фантазёрами-то не назовешь – скорее, рабочие лошадки. Но, тем не менее, идеи предлагают, поэтому в классификацию попали.
Постелить коврик перед цехом, чтобы зимой не падать, повесить в туалете бумажные полотенца вместо (или вместе) медленной сушилки, печатать накладные на фиолетовой бумаге, чтобы бухгалтерия крупного покупателя обращала на них больше внимания, нанять клининговую компанию для уборки в офисе, если это дешевле, и т.д.
Простые, понятные, легко реализуемые идеи, которые сразу приносят пусть и небольшую, но ощутимую пользу. Никакой масштабности, но максимальное попадание в контекст, в местность, для которой идея придумывается.
При правильном подходе к организации изменений можно, в принципе, выстроить неплохую цепочку таких улучшений. Главное – без штанов не останешься, т.к. на масштабные, а значит – дорогостоящие преобразования эти ребята не замахиваются.
Иногда реалисты срывают джек-пот. Предлагают какую-нибудь, на их взгляд, мелочь, решающую небольшую локальную задачу, а кто-нибудь с более широким кругозором видит, что тема-то – реальная, способная принести существенную пользу. Правда, изначальная идея в этом случае требует видоизменения, которое проводит уже не реалист, и, соответственно, авторство итоговой идеи уплывает к другому человеку.
Бывают случаи превращения реалиста в наркомана (см. ниже), если чрезмерно поощрять, превозносить идеи и их реализацию.
Что делать: не мешать, но присматривать, чтобы не стал наркоманом, включать в команду изменений.
Наркоманы
Это тяжелый случай, но, к счастью, встречается редко. Если помните фильм «Служебный роман», то там была Шурочка, которую когда-то выдвинули на общественную работу, и с тех пор никак не могут задвинуть обратно. Если заменить «общественную работу» на «изменения», то получится тот самый наркоман.
Наркоман – человек, которому слишком часто доверяли реализацию собственных идей. Как Шурочка поняла преимущества общественной работы над обычной, так и наркоманы понимают ценность изменений по сравнению с рутинным исполнением собственных обязанностей (какими бы они ни были до развития абстиненции).
К сожалению, зависимость от изменений формируется очень быстро. Иногда достаточно, чтобы человек предложил, реализовал и получил чрезмерную похвалу за 2-3 идеи, чтобы он стал наркоманом.
Ключевое условие – похвала, особенно при всём честном народе. В чем отличие такой похвалы? Ее не заберешь назад. Не получится выйти через полгода и сказать: это, парни, я вот вам тут говорил, что Шурочка хорошая и молодец – так вот, я, короче, передумал, она дура тупая. Это вопрос политический, и подобное признание лишь укрепит, с одной стороны, авторитет Шурочки, а с другой – превратит руководителя в сатрапа, губящего юные таланты в угоду своим интересам. Не дай Бог, это еще и наивные романтики услышат.
Наркоманы начинают, прощу прощения, говнить всю компанию. Носятся со своими идеями сверху донизу.
Коллегам и нижестоящим рассказывают о своих новых придумках, требуют признания и уважения, «я ж о вас, придурках, забочусь» (помните, как Шурочка кричала «А я еще для его детей путевки в лагерь доставала!»), иногда – просто не дают нормально работать, т.к. хотят постоять рядом в течение дня, «сделать фотографию», найти новые возможности для улучшений и т.д.
Вышестоящим просто выносят мозг. Пишут письма, напрашиваются на встречи, подлавливают в коридорах и даже в туалете, выступают на всех собраниях (включая корпоративы), включаются в любую нерабочую движуху.
Прошаренные наркоманы пытаются узаконить свой статус. Так появляются директора по изменениям, отделы качества и бизнес-процессов, координационные штабы изменений, кружки качества и прочие отделы с необъяснимыми функциями. Совсем прошаренные со временем понимают, что надоели всем, как горькая редька, и переквалифицируются в паровозы (см. ниже).
А всё ради чего? Ради похвалы. А раз ее качество убывает, приходится компенсировать количеством. Если раньше за одну идею хвалили так, что слёзы радости из глаз текли, то теперь надо два десятка предложений написать, чтобы «Ок, спасибо.» заработать.
Что делать: хвалить дозированно, и лучше – приватно, вовремя заметить начинающуюся наркоманию, ни в коем случае не давать власти, попробовать вернуть на прежнее, обычное место работы, в крайнем случае – выгнать.
Паровозы
Еще хуже наркоманов. Вам они больше известны, как «эффективные менеджеры».
Подумайте сами, куда может отправиться паровоз, например, с ж/д вокзала Челябинска? В принципе, направлений-то много – и Москва, и Санкт-Петербург, и Златоуст, и Чебаркуль, и даже Владивосток. А вот до аэропорта не доедет, равно как и до Вашингтона, Давлетбаево или Кулуево.
Переводим на язык изменений. Человек-паровоз может предложить и внедрить Скрам, Lean, ТОС, функционально-стоимостной анализ, категорийный закуп, DevOps, ISO, CRM-систему («как у меня на прошлой работе была, нормальная такая, название только забыл»), KPI («дома поищу, файлик был с показателями») и т.д. А вот скрестить скрам и ТОС паровоз не сможет, если кто-то не сделал этого до него.
Идеи паровоза сложно назвать идеями, в этом смысле он похож на наивного романтика, но много хуже. С романтиком-то сразу всё понятно – идея красивая, но утопичная, а тут – вроде чё бы нет, и удачные примеры какие-никакие найдутся, и книжки есть, и инструкции, и, главное – толпы инфоцыган, живущих на всех крупных вокзалах. Не успеет паровоз притормозить у платформы, как наполнится ай-нанэ-нанэ.
Если у паровоза нет власти, то и пофиг. Не помогает, и не мешает – пусть себе рассказывает в курилке друзьям, как здорово было бы работать по SAF. Через пять минут все забудут, что значит эта аббревиатура.
А вот если власть есть, то пиши пропало. На днях занесло меня диким ветром в детскую поликлинику, воочию увидел, что такое бережливая больница – самое время писать продолжение «Программиста на больничном». Сразу видно, что паровоз проехался во всей своей прекрасной, безудержной, страшной, но такой бессмысленной мощи.
Реализуемость идей паровоза волнует мало, если у него есть власть. Он вообще плохо себе представляет, что такое реализуемость, контекст, окружающая среда. Ресурсы – да, это знает. Особенно, если есть возможность этими ресурсами порулить.
Главное отличие паровоза: ему совершенно наплевать на пользу от изменений. Не потому, что он плохой. Просто ему никогда не говорили, что от изменений должна быть польза. Ему сказали, что должны быть изменения.
Что делать: давать/расширять власть только после подтверждения пользы изменений в ограниченном контексте, никогда не верить ему на слово в прогнозах успешности изменений, не брать паровозов сразу на высокую должность, всегда внимательно следить за его работой.
Революционэры
Это – безобидные, в сущности, создания, если к ним правильно относиться – или никак, или с юмором.
Ключевое отличие их идей: они всегда направлены против системы, мэйнстрима, общего направления движения компании, команды, страны и т.д.
Это не то чтобы отличие, а скорее – цель. Вот прям придумывают идеи именно такие, чтобы отличались от текущего курса на 180 градусов.
Они чем-то напоминают наивных романтиков, иногда даже идеи звучат один в один. Но у революционэров – всегда против системы.
Это их жизненное кредо, личный выбор, обязательное условие, потребность. В пирамиде Маслоу есть такая – потребность в принадлежности. Большинство людей хотят принадлежать к какой-то социальной группе, и большинство – именно к большинству. Революционэры – тоже хотят, но – к меньшинству.
Был у меня один такой знакомый, революционэр. В каждом конкретном моменте, если на него посмотреть, всё казалось логично и объяснимо – да, идеи правильные, молодец парень. Но, зная историю развития этих идей, невозможно смотреть на них без улыбки.
Он всегда хотел быть не за что-то, а против чего-то. Ради этого готов был быть за что-то. Например, было время – увлекался Навальным, считая его истинным патриотом (ну и себя заодно, разумеется). Кого ненавидел – понятно.
Потом прочитал какую-то информацию о том, что Навальный – американский шпион. Всё, прошла любовь, завяли помидоры. Но свято место пусто не бывает, нужна новая рэволюционная идея. Чувак не долго думал, сэкономил себе время, и выбрал Путина – теперь его считал истинным патриотом.
А, главное, ненавидеть при этом надо было одних и тех же – чиновников, депутатов и т.д. Они всегда плохие, и при Навальном, и при Путине.
Аналогично со всеми остальными областями жизни. Все жрут пиццу и сосиски, революционэр увлекается здоровым питанием по Шаталовой. Все начинают задумываться о здоровом питании – чувак приступает к шпикачкам. Все стараются купить иномарки, революционэр сознательно покупает шеви ниву (хотя денег хватает на иномарку, и точно знает, насколько низко качество отечественных автокомпонентов, т.к. мы вместе много времени проторчали на заводе по их производству).
Что делать: выводить в конструктивное поле, включив в команду изменений, не провоцировать и не поощрять, дать спокойно развлекаться рэволюционными идеями, сводить к психотерапевту.
Вороны
Вороны – это которые каркают, а потом… Ничего. Просто каркают.
Это все комментаторы статей, которые начинают свои мысли словами «автору надо…», «мой вам совет — …» или «не так надо, а вот так…». Это все работники, на собраниях с места выкрикивающие идеи, а когда просят встать и повторить – молчат и отшучиваются. Это все, кто предлагают идеи для других, не желая участвовать в реализации или подтвердить их своим опытом.
Короче, это люди, дающие идеи просто ради того, чтобы их дать, но не нести никакой ответственности не то что за реализацию, а даже за саму идею. Они знают – никто их идеи всерьез не воспримет, поэтому даже не парятся об их качестве.
Старые вороны идут еще дальше – они сознательно делают свои идеи такими, чтобы их не приняли, или даже не рассматривали. Идею не приняли, а факт ее выдачи в мир остается, а значит, ворона – молодец.
Реализуемость и масштабность идей вороны контролируют, но специфическим образом: стараются сделать так, чтобы идея была как можно менее реализуема и более масштабна. Из всех типов фантазёров вороны – единственные, кто так делает.
Цель вороны – каркать. Всё. Вот она и каркает. Громко и обиженно – это важно. Все должны знать, что ворона – молодец, генерирует много идей, а их никто и рассматривать не хочет. Поэтому ворона обижается, и продолжает каркать всё громче. Пока ее, к сожалению, не сшибают из рогатки – просто, чтобы не каркала.
Если присмотритесь, то заметите вокруг множество ворон, особенно в политике, особенно – среди тех, кто находится в оппозиции (никого конкретно не имею в виду, серьезно).
Что делать: включить в команду изменений, или дать власть на ограниченном участке, или выгнать.
Пройдохи
С этими всё сложно. Их идеи могут быть и масштабными, и небольшими, но они всегда – реализуемые и сугубо практичные. Правда, только для них.
Пройдохи предлагают только идеи, реализация которых служит либо им лично, либо их группам (команде, отделу, деревне). Даже если кажется, что идея служит общему благу, не сомневайтесь – просто пройдоха попался прожженный, и сумел всё представить так, что никто не догадается о его истинных намерениях.
Как относиться к пройдохам – не знаю, если честно. Пока он предлагает идеи, служащие ему лично, вопросов нет – надо отказывать. Но когда пройдоха берется за улучшения во благо, например, команды, тут уже четкого ответа нет.
Особенно гадко, когда идея пройдохи напрямую не мешает другим командам. Не мешает, но и не помогает. А его команде – ого-го как. На другие команды получается косвенное влияние – им автоматически становится чуть хуже из-за того, что команде пройдохи стало лучше.
Пройдохи создают внутреннюю конкуренцию в компании. Все работают, как работают, иногда чего-то говорят на общих собраниях – или каркают, или что-то рэволюционное предлагают, или мир спасти, а пройдоха подсовывает небольшое, ничего не значащее предложение, вроде покупки доски для скрама, доступа к изменению учетной системы («мы там маленько для себя подправим, чтоб удобнее было»), несколько тысяч рублей в месяц на хороший платный таск-менеджер, небольшой премиальный фонд для своего отдела и т.д. Вроде мелочь, но – только для пройдохи и его отдела.
Тихо, постепенно, незаметно, но пройдоха делает своё дело. Как хомяк, тащит в дом всё, что плохо лежит – но, в хорошем смысле. Он улучшает только ту группу, к которой принадлежит, а лучше – которой руководит.
Что делать: максимально использовать, расширять группу, в которую входит пройдоха, желательно – до масштаба всей компании.
Недостижимые
Ну и самый крутой тип фантазёров – недостижимые. Не знаю, как их лучше назвать. Это люди, объединяющие в себе лучшее практически от всех остальных категорий.
От наивных романтиков они берут масштабность идей. От реалистов – максимально возможный учет контекста и ресурсов. От наркоманов – постоянное стремление, только не к мнимому, а к настоящему совершенству. От паровозов – постоянство в достижении цели и учет лучших практик. От революционэров – бесстрашие к движению против мэйнстрима. От пройдох – стремление к благу, только не ограниченной, а максимально широкой группы. Только от ворон ничего не берут.
Недостижимые меняют этот мир, создавая инновации, которыми восхищаются, завидуют, подражают в течение десятилетий.
Ключевое отличие недостижимых: у них получается. Точнее, у них получилось. Только позитивный результат, реализованная масштабная, романтическая, иногда утопическая идея делает фантазёра недостижимым.
Сотни тысяч, миллионы стартаперов, разработчиков-одиночек, инди-музыкантов, линейных менеджеров с огнем в глазах, оппозиционеров с крутыми идеями – не являются недостижимыми. До тех пор, пока не реализуют свои идеи.
Со стороны, для современников, это почти всегда выглядит, как чудо. Вот вроде все сидят, делают примерно одно и то же, а тут появляется чувак, который совершает прорыв. Меняет рынок, неважно какой, и теперь уже никто не работает по-старому. Последующим поколениям, конечно, недостижимый уже таковым не кажется – куча аналитиков пишут сотни статей и книг, где секрет успеха разжеван.
Но понятность успеха недостижимых не делает его повторяемым, и недостижимый таковым и остается. Успех каждого недостижимого уникален, поэтому сравнивать их смысла нет. Хотя, многие пытаются – вывести тот самый «секрет успеха».
Ну и я попытаюсь, в контексте материала статьи. Секрет прост, на самом деле.
Первый пункт – масштабная идея, как у наивных романтиков. Такая, чтобы брала за душу, мотивировала, заставляла себя хотеть.
Второй пункт – реализуемость, хотя бы в принципе, силами самого фантазёра и доступного круга людей. Идея должна быть и масштабной, и реализуемой – именно AND, а не OR или XOR. А реализуемость оценивается только в контексте текущей ситуации и возможного ее развития.
Третий пункт – готовность самостоятельно реализовывать идею. Понятно, что не всё прям своими руками, но главная ответственность – на самом фантазёре. Люди по пути будут появляться, исчезать, вдохновляться и разочаровываться, а фантазёр должен быть непреклонен. Ну и постоянно переоценивать контекст, двигаясь вперед гибко, понимая текущую ситуацию и прогнозы ее изменения.
Ну и четвертый пункт – учет интересов группы, которая занимается реализацией. Как пройдоха. Речь не обязательно о финансовых интересах, цели могут быть разными, но фантазёр не должен думать только о себе и своей мечте.
Пожалуй, всё. Думаю, у меня, как и других авторов «секрета успеха великих людей», получилась невообразимая чушь. Этим и хороши «секреты успеха» — вроде всё понятно, а что делать – хрен поймешь.
Что делать: ничего, рядом с нами такие люди не появляются.
Что делать с каждой конкретной категорией фантазёров, я изложил кратко, но в следующей статье расскажу поподробнее и с примерами.
Краткое содержание
В работе с изменениями первым этапом является получение идей – что, собственно, можно и нужно сделать для достижения цели.
Идеи дают люди, но они не однородны. Изложу краткую классификацию, основанную на собственном опыте.
Наивные романтики – предлагают идеи вроде мира во всём мире. Обижаются, если их идеи критикуют. Масштаб идей – большой. Реализуемость – никакая. Что делать: не критиковать открыто, включить в команду изменений, в редких случаях (для особо назойливых романтиков) – дать порулить.
Реалисты – сами предлагают, сами реализуют небольшие идеи, точно попадающие в контекст и ресурсы. Масштаб небольшой, реализуемость – высокая. Что делать: не мешать, но присматривать, чтобы не стал наркоманом, включать в команду изменений.
Наркоманы – люди, подсевшие на генерацию идей. Очень токсичны. Масштаб идей – самый разный. Реализуемость тоже разная, но наркоманов она не интересует. Только факт генерации идеи и похвала за него. Что делать: хвалить дозированно, и лучше – приватно, вовремя заметить начинающуюся наркоманию, ни в коем случае не давать власти, попробовать вернуть на прежнее, обычное место работы, в крайнем случае – выгнать.
Паровозы – предлагают стандартные идеи, вроде внедрения популярных методик. Масштаб идей может быть широким. Реализуемость может быть вполне нормальной. Но пользы обычно никакой. Что делать: давать/расширять власть только после подтверждения пользы изменений в ограниченном контексте, никогда не верить ему на слово в прогнозах успешности изменений, не брать паровозов сразу на высокую должность, всегда внимательно следить за его работой.
Революционэры – предлагают только идеи, противоречащие «официальному» курсу, каким бы он ни был. Если «официальный» курс меняется диаметрально, так же диаметрально меняются идеи революционэров. Масштаб идей разный. Реализуемость обычно никакая. Что делать: выводить в конструктивное поле, включив в команду изменений, не провоцировать и не поощрять, дать спокойно развлекаться рэволюционными идеями, сводить к психотерапевту.
Вороны – люди, предлагающие идеи, которые точно никто не будет реализовывать. Потому и предлагают. Специально предлагают такие идеи, с которыми никто не будет возиться. Что делать: включить в команду изменений, или дать власть на ограниченном участке, или выгнать.
Пройдохи – предлагают только идеи, служащие благу их личному или группы, в которую входят. Масштаб разный, реализуемость высокая. Что делать: максимально использовать, расширять группу, в которую входит пройдоха, желательно – до масштаба всей компании.
Недостижимые – люди, меняющие мир. Идеи масштабны и реализуемы, причем это становится известно только по факту. В самом начале над ними смеются. Что делать: ничего, рядом с нами такие люди не появляются.
