Немного о том, что из себя представляла школьная «информатика» в 90-х, и почему все программисты тогда были исключительно самоучки.
В начале 90-х московские школы начали выборочно оснащать классами ЭВМ. В помещениях сразу ставили решетки на окна и тяжелую обитую железом дверь. Откуда-то появлялся учитель информатики (выглядел как самый важный товарищ после директора), основной задачей которого было следить, чтобы никто ничего не трогал. Вообще ничего. Даже входную дверь.
В классах чаще всего можно было встретить системы БК-0010 (в его разновидностях) и БК-0011М.
Фото взято отсюда
Детям рассказывали про общее устройство, а также с десяток команд «Бейсика», чтобы могли нарисовать на экране линии и кружки. Для младших и средних классов, наверное, этого было достаточно.
С сохранением своих творений (программ) тогда были отдельные проблемы. Чаще всего компьютеры с помощью контроллеров моноканала объединяли в сеть с топологией «общая шина» и скоростью передачи 57600 бод. Дисковод, как правило, был один, и с ним частенько не ладилось. То работает, то не работает, то сеть подвисла, то дискетка не читается.
Я тогда таскал с собой вот это творение емкостью 360 кБ.
Шансы на то, что в очередной раз я вытащу с нее свою программку, были процентов 50-70.
Ближе к 1993 году в отдельных школах и лицеях появлялись нормальные классы с 286-ми машинами, а местами стояли даже «трешки». По части языков программирования было два варианта: там, где заканчивался «Бейсик», начинался «Турбо Паскаль».
На «Паскале» детей учили строить циклы, отрисовывать всякие функции, работать с массивами. В физмат-лицее, где я одно время «обитал», на информатику отводили одну пару в неделю. И два года там была вот эта вот скукотища. Разумеется, хотелось сделать что-то посерьезнее, чем вывод на экран значений массива или некой синусоиды.
Battle City была одной из самых популярных игр на приставках клонах NES (Dendy и др.).
В 1996-м популярность 8-биток прошла, они давно пылились в шкафах, и мне показалось прикольным в качестве чего-то масштабного сделать именно клон «Танчиков» для ПК. Далее как раз о том, как тогда надо было извернуться, чтобы запилить на «Паскале» что-то с графикой, мышкой и звуком.
Начнем с графики.
В базовом варианте «Паскаль» позволял рисовать некоторые фигуры, закрашивать и определять цвета точек. Самые продвинутые процедуры в модуле Graph, приближающие нас к спрайтам, это GetImage и PutImage. С их помощью можно было захватывать в предварительно зарезервированную область памяти участок экрана и потом использовать этот кусок как растровое изображение. Другими словами, если вы хотите многократно использовать на экране какие-то элементы или изображения, вы их сначала отрисовываете, копируете в память, стираете экран, отрисовываете следующее и так до тех пор, пока не создадите в памяти нужную библиотеку. Поскольку все происходит быстро, пользователь этих фокусов не замечает.
Первый модуль, где в ход пошли спрайты – редактор карт.
В нем было размеченное игровое поле. Клик мышкой вызывал меню, где можно было выбрать один из четырех вариантов препятствий. Кстати о мышке…
Мыши, разумеется, были у всех, но до середины 90-х пользовались ими лишь в Windows 3.11, графических пакетах и еще небольшом числе игр. В Wolf и Doom рубились только с клавиатуры. Да и в DOS-среде мышь была не особо нужна. Поэтому в Borland модуль работы с мышью даже не включали в стандартную поставку. Его надо было искать по знакомым, которые разводили руками и в ответ восклицали «а нафига он тебе?».
Однако найти модуль для опроса мышки – это лишь половина дела. Чтобы мышью клацать по экранным кнопкам, их надо было нарисовать. Причем в двух вариантах (нажатую и не нажатую). У не нажатой кнопки верх светлый, а под ней тень. У нажатой наоборот. И отрисовать затем на экране трижды (не нажатая, нажатая, потом опять не нажатая). Плюс не забыть поставить задержки на отображение, ну и спрятать курсор.
Например, обработка главного меню в коде выглядела вот так:
Отдельная история со звуком. В начале девяностых клоны Sound Blaster только готовились к своему победному шествию, и большинство приложений работали лишь со встроенным динамиком. Максимум его возможностей – это одновременное воспроизведение только одного тона. И именно это позволял сделать Turbo Pascal. Через процедуру sound можно было «попищать» разными частотами, чего достаточно для звуков выстрелов и взрывов, но для музыкальной заставки, как тогда было модно, это все не подходило. В итоге нашлось весьма хитрое решение: в собственном архиве софта обнаружился «экзешничек», скачанный когда-то с какой-то BBS-ки. Он умел творить чудеса – воспроизводить несжатые wav-ы через PC Speaker, причем делал это из командной строки и не имел собственно интерфейса. Все, что нужно было – это вызвать его через паскалевскую процедуру exec и проследить, чтобы эта конструкция не рухнула.
В итоге забойный музон на заставке появился, но с ним вышла забавная штука. В 1996 году у меня была система на Pentium 75, раскочегаренным до 90. На нем все работало прекрасно. В вузе же, где нам на второй семестр поставили Pascal, в учебном классе стояли видавшие виды «трешки». По договоренности с преподавателем я потащил на второе занятие эти танчики, чтобы получить зачет и больше туда не ходить. И вот, после запуска из спикера повалил громкий рев вперемешку с булькающими гортанными звуками. В общем, 33-мегагерцовой «трешке» DX оказалось не под силу нормально крутить тот самый «экзешничек». Но в остальном все было нормально. Конечно, не считая заторможенного опроса клавиатуры, который портил весь геймплей вне зависимости от производительности ПК.
В моем понимании «Танчики» — это максимум, что можно было выжать из Turbo Pascal без ассемблерных вставок. Из явных недостатков конечного продукта – медленный опрос клавиатуры и медленная отрисовка графики. Усугубляло ситуацию крайне малое число сторонних библиотек и модулей. Их можно было сосчитать по пальцам одной руки.
Но больше всего меня расстраивал подход в школьном образовании. Детям никто тогда не рассказывал о преимуществах и возможностях других языков. На уроках практически сразу начинали говорить про begin, println и if, что запирало учеников внутри бейсико-паскалевской парадигмы. Оба эти языка можно считать исключительно учебными. Их «боевое» применение — редкое явление.
Зачем учить старшеклассников фейковым языкам – для меня загадка. Пусть они более наглядные. Пусть разновидности «Бейсика» кое-где используются. Но, в любом случае, если человек задумает связать свое будущее с программированием, ему придется учить с нуля другие языки. Так почему бы детям не ставить те же учебные задачи, но только уже на нормальной платформе (языке), в рамках которой они могли бы развиваться дальше самостоятельно?
Кстати о задачах. В школе и институте они всегда были абстрактные: посчитать то-то, построить функцию, нарисовать что-то. Я учился в трех разных школах, плюс у нас был «Паскаль» на первом курсе института, и ни разу преподаватели не ставили сколь-нибудь реальной прикладной задачи. Например сделать записную книжку или еще что-то полезное. Все было надуманное. А когда человек месяцами решает пустые задачи, которые потом идут в корзину… В общем, из института люди уже выходят выгоревшими.
Кстати, на третьем курсе того же вуза нам в программу поставили «плюсы». Вроде и дело благое, но народ был уставший, наевшийся фейков и «учебных» задач. Энтузиазма, как в первый раз, ни у кого не наблюдалось.
P.S. Погуглил на тему того, какие языки сейчас преподают в школах на уроках информатики. Все как и 25 лет назад: Basic, Pascal. Единичными вкраплениями идет Python.
На чем учили программировать детей
В начале 90-х московские школы начали выборочно оснащать классами ЭВМ. В помещениях сразу ставили решетки на окна и тяжелую обитую железом дверь. Откуда-то появлялся учитель информатики (выглядел как самый важный товарищ после директора), основной задачей которого было следить, чтобы никто ничего не трогал. Вообще ничего. Даже входную дверь.
В классах чаще всего можно было встретить системы БК-0010 (в его разновидностях) и БК-0011М.
Фото взято отсюда
Детям рассказывали про общее устройство, а также с десяток команд «Бейсика», чтобы могли нарисовать на экране линии и кружки. Для младших и средних классов, наверное, этого было достаточно.
С сохранением своих творений (программ) тогда были отдельные проблемы. Чаще всего компьютеры с помощью контроллеров моноканала объединяли в сеть с топологией «общая шина» и скоростью передачи 57600 бод. Дисковод, как правило, был один, и с ним частенько не ладилось. То работает, то не работает, то сеть подвисла, то дискетка не читается.
Я тогда таскал с собой вот это творение емкостью 360 кБ.
Шансы на то, что в очередной раз я вытащу с нее свою программку, были процентов 50-70.
Однако главной проблемой всех этих историй с компьютерами «БК» были бесконечные зависания.Это могло произойти в любой момент, будь то набор кода или выполнение программы. Зависшая система означала, что 45 минут времени ты прожил зря, т.к. приходилось делать все сначала, но оставшегося времени урока для этого было уже не достаточно.
Ближе к 1993 году в отдельных школах и лицеях появлялись нормальные классы с 286-ми машинами, а местами стояли даже «трешки». По части языков программирования было два варианта: там, где заканчивался «Бейсик», начинался «Турбо Паскаль».
Программирование на «Турбо Паскале» на примере «танчиков»
На «Паскале» детей учили строить циклы, отрисовывать всякие функции, работать с массивами. В физмат-лицее, где я одно время «обитал», на информатику отводили одну пару в неделю. И два года там была вот эта вот скукотища. Разумеется, хотелось сделать что-то посерьезнее, чем вывод на экран значений массива или некой синусоиды.
Танчики
Battle City была одной из самых популярных игр на приставках клонах NES (Dendy и др.).
В 1996-м популярность 8-биток прошла, они давно пылились в шкафах, и мне показалось прикольным в качестве чего-то масштабного сделать именно клон «Танчиков» для ПК. Далее как раз о том, как тогда надо было извернуться, чтобы запилить на «Паскале» что-то с графикой, мышкой и звуком.
Рисовать можно только палочки и кружочки
Начнем с графики.
В базовом варианте «Паскаль» позволял рисовать некоторые фигуры, закрашивать и определять цвета точек. Самые продвинутые процедуры в модуле Graph, приближающие нас к спрайтам, это GetImage и PutImage. С их помощью можно было захватывать в предварительно зарезервированную область памяти участок экрана и потом использовать этот кусок как растровое изображение. Другими словами, если вы хотите многократно использовать на экране какие-то элементы или изображения, вы их сначала отрисовываете, копируете в память, стираете экран, отрисовываете следующее и так до тех пор, пока не создадите в памяти нужную библиотеку. Поскольку все происходит быстро, пользователь этих фокусов не замечает.
Первый модуль, где в ход пошли спрайты – редактор карт.
В нем было размеченное игровое поле. Клик мышкой вызывал меню, где можно было выбрать один из четырех вариантов препятствий. Кстати о мышке…
Мышь – это уже конец 90-х
Мыши, разумеется, были у всех, но до середины 90-х пользовались ими лишь в Windows 3.11, графических пакетах и еще небольшом числе игр. В Wolf и Doom рубились только с клавиатуры. Да и в DOS-среде мышь была не особо нужна. Поэтому в Borland модуль работы с мышью даже не включали в стандартную поставку. Его надо было искать по знакомым, которые разводили руками и в ответ восклицали «а нафига он тебе?».
Однако найти модуль для опроса мышки – это лишь половина дела. Чтобы мышью клацать по экранным кнопкам, их надо было нарисовать. Причем в двух вариантах (нажатую и не нажатую). У не нажатой кнопки верх светлый, а под ней тень. У нажатой наоборот. И отрисовать затем на экране трижды (не нажатая, нажатая, потом опять не нажатая). Плюс не забыть поставить задержки на отображение, ну и спрятать курсор.
Например, обработка главного меню в коде выглядела вот так:
Звук – только пищалка PC Speaker
Отдельная история со звуком. В начале девяностых клоны Sound Blaster только готовились к своему победному шествию, и большинство приложений работали лишь со встроенным динамиком. Максимум его возможностей – это одновременное воспроизведение только одного тона. И именно это позволял сделать Turbo Pascal. Через процедуру sound можно было «попищать» разными частотами, чего достаточно для звуков выстрелов и взрывов, но для музыкальной заставки, как тогда было модно, это все не подходило. В итоге нашлось весьма хитрое решение: в собственном архиве софта обнаружился «экзешничек», скачанный когда-то с какой-то BBS-ки. Он умел творить чудеса – воспроизводить несжатые wav-ы через PC Speaker, причем делал это из командной строки и не имел собственно интерфейса. Все, что нужно было – это вызвать его через паскалевскую процедуру exec и проследить, чтобы эта конструкция не рухнула.
В итоге забойный музон на заставке появился, но с ним вышла забавная штука. В 1996 году у меня была система на Pentium 75, раскочегаренным до 90. На нем все работало прекрасно. В вузе же, где нам на второй семестр поставили Pascal, в учебном классе стояли видавшие виды «трешки». По договоренности с преподавателем я потащил на второе занятие эти танчики, чтобы получить зачет и больше туда не ходить. И вот, после запуска из спикера повалил громкий рев вперемешку с булькающими гортанными звуками. В общем, 33-мегагерцовой «трешке» DX оказалось не под силу нормально крутить тот самый «экзешничек». Но в остальном все было нормально. Конечно, не считая заторможенного опроса клавиатуры, который портил весь геймплей вне зависимости от производительности ПК.
Но основная проблема не в «Паскале»
В моем понимании «Танчики» — это максимум, что можно было выжать из Turbo Pascal без ассемблерных вставок. Из явных недостатков конечного продукта – медленный опрос клавиатуры и медленная отрисовка графики. Усугубляло ситуацию крайне малое число сторонних библиотек и модулей. Их можно было сосчитать по пальцам одной руки.
Но больше всего меня расстраивал подход в школьном образовании. Детям никто тогда не рассказывал о преимуществах и возможностях других языков. На уроках практически сразу начинали говорить про begin, println и if, что запирало учеников внутри бейсико-паскалевской парадигмы. Оба эти языка можно считать исключительно учебными. Их «боевое» применение — редкое явление.
Зачем учить старшеклассников фейковым языкам – для меня загадка. Пусть они более наглядные. Пусть разновидности «Бейсика» кое-где используются. Но, в любом случае, если человек задумает связать свое будущее с программированием, ему придется учить с нуля другие языки. Так почему бы детям не ставить те же учебные задачи, но только уже на нормальной платформе (языке), в рамках которой они могли бы развиваться дальше самостоятельно?
Кстати о задачах. В школе и институте они всегда были абстрактные: посчитать то-то, построить функцию, нарисовать что-то. Я учился в трех разных школах, плюс у нас был «Паскаль» на первом курсе института, и ни разу преподаватели не ставили сколь-нибудь реальной прикладной задачи. Например сделать записную книжку или еще что-то полезное. Все было надуманное. А когда человек месяцами решает пустые задачи, которые потом идут в корзину… В общем, из института люди уже выходят выгоревшими.
Кстати, на третьем курсе того же вуза нам в программу поставили «плюсы». Вроде и дело благое, но народ был уставший, наевшийся фейков и «учебных» задач. Энтузиазма, как в первый раз, ни у кого не наблюдалось.
P.S. Погуглил на тему того, какие языки сейчас преподают в школах на уроках информатики. Все как и 25 лет назад: Basic, Pascal. Единичными вкраплениями идет Python.
