Однажды Фроу Кэтч спросил Гоу Ту:
— Учитель! насколько тщательно должен отделывать свой код программист, стремящийся к просветлению?
Мастер Гоу Ту задумчиво отхлебнул чая и отошёл к холодильнику за лимоном. Достав свежий лимон, он положил его на блюдечко и откромсал самый краешек лимонного копчика. Затем мастер отрезал тонкий жёлтый ломтик и опустил его в свой горячий ароматный чай из пакетика. Чай у мастера всегда получался ароматным, даже если в офисе оставался исключительно Липтон.
— Мы все умрём, — наконец ответил мастер Гоу Ту своему ученику.
Фроу Кэтч поперхнулся чаем.
Мастер медленно отхлёбывал кипящий напиток, Фроу Кэтч молчал в недоумении. Пирожные кончились ещё вчера. Чашка мастера опустела наполовину, и только тогда учитель Гоу Ту рассказал подобающую коану.
— Один совершенномудрый программист, — неторопливо начал мастер, — однажды понял, что когда-нибудь он умрёт. Поэтому он перестал пользоваться венгерской нотацией и смарт-пойнтерами; он проверял код на утечки памяти, только если все два гигабайта оперативки улетали за двадцать минут; и даже отступы он ставил как попало. Потом этот программист действительно умер.
Помолчав, мастер кинул в свою чашку второй полупрозрачный лимонный полкруг.
— Другой совершенномудрый программист тоже однажды понял, что когда-нибудь он умрёт. Поэтому он стал необычайно внимательным и аккуратным; он долго выверял интерфейсы; его код не нуждался в комментариях; все его дефайны имели длинные, интуитивно понятные имена; коллеги горевали, если приходилось заменять его функцию на чью-нибудь ещё.
— И что же с ним стало? — не выдержал Фроу Кэтч.
— Он тоже умер.
источник
— Учитель! насколько тщательно должен отделывать свой код программист, стремящийся к просветлению?
Мастер Гоу Ту задумчиво отхлебнул чая и отошёл к холодильнику за лимоном. Достав свежий лимон, он положил его на блюдечко и откромсал самый краешек лимонного копчика. Затем мастер отрезал тонкий жёлтый ломтик и опустил его в свой горячий ароматный чай из пакетика. Чай у мастера всегда получался ароматным, даже если в офисе оставался исключительно Липтон.
— Мы все умрём, — наконец ответил мастер Гоу Ту своему ученику.
Фроу Кэтч поперхнулся чаем.
Мастер медленно отхлёбывал кипящий напиток, Фроу Кэтч молчал в недоумении. Пирожные кончились ещё вчера. Чашка мастера опустела наполовину, и только тогда учитель Гоу Ту рассказал подобающую коану.
— Один совершенномудрый программист, — неторопливо начал мастер, — однажды понял, что когда-нибудь он умрёт. Поэтому он перестал пользоваться венгерской нотацией и смарт-пойнтерами; он проверял код на утечки памяти, только если все два гигабайта оперативки улетали за двадцать минут; и даже отступы он ставил как попало. Потом этот программист действительно умер.
Помолчав, мастер кинул в свою чашку второй полупрозрачный лимонный полкруг.
— Другой совершенномудрый программист тоже однажды понял, что когда-нибудь он умрёт. Поэтому он стал необычайно внимательным и аккуратным; он долго выверял интерфейсы; его код не нуждался в комментариях; все его дефайны имели длинные, интуитивно понятные имена; коллеги горевали, если приходилось заменять его функцию на чью-нибудь ещё.
— И что же с ним стало? — не выдержал Фроу Кэтч.
— Он тоже умер.
источник
