Месяц назад мир узнал о смелом проекте Дамьена Риля (Damien Riehl) и Ноя Рубина (Noah Rubin), которые словили немало хайпа на том, что сгенерировали “все возможные“ уникальные комбинации “из 8 нот”, зарегистрировали на них авторские права и как “авторы” придали им статус общественного достояния. Хабру об этой новости сообщил denis-19.
Для тех, кто пропустил это заметное событие, Ной Рубин (Noah Rubin) и его партнер по проекту убеждены, что таким образом они смогут прекратить многочисленные судебные тяжбы между композиторами, музыкантами и продюсерами, которые “душат творчество и свободу”. Поразмыслив над этой концепцией я пришел к выводу, что, несмотря на превосходную идею, с юридической точки зрения способ, вероятно, ничего не изменит. Под катом разбираемся, почему брутфорс музыкального авторского права не сможет сработать.
Сначала все поборники “свободы творчества” и ненавистники авторского права возрадовались. Ведь теперь общественным достоянием являются “все возможные” уникальные комбинации нот. При этом сходу возникает юридически значимый вопрос — могут ли эти комбинации в принципе быть объектом авторского права? С позиций российского законодательства, а также законов подавляющего большинства развитых и развивающихся стран, таким объектом является результат “творческой деятельности”, и соответственно, это результат деятельности человека.
Если комбинации нот брутфорсил алгоритм, то как они могут быть признаны результатом творческой деятельности? Вот сам алгоритм, положим, есть результат творческой деятельности, так как его написал человек, и, соответственно, он попадает под нормы авторского права, а результат деятельности алгоритма — это просто комбинации нот, но не продукт творчества.
Т.е., фактически, для того, чтобы признать 68 миллиардов композиций продуктом творческой деятельности, они должны быть написаны человеком. Например, родиться в муках, в голове полупьяного творца за прокуренным роялем, или появиться на свет с некими иными признаками криэйторской активности высшей нервной деятельности коры головного мозга.
И даже, если результат мук будет идентичен тому, что набрутфорсил алгоритм, то первое де-юре может быть признано произведением и результатом творчества, а второе — нет. При этом Риль и Рубин ясно дали понять, что миллиарды “мелодий” (комбинаций нот) созданы исключительно алгоритмом. Авторство алгоритма в данной ситуации значения не имеет. Соответственно, эти мелодии, в большинстве стран мира не могут быть признаны продуктом творческой деятельности и, следовательно, стать объектом авторского права.
Полагаю, уже многие задумывались о том, что создание новых мелодий обычно происходит в рамках математических комбинаций нот. Вероятно, многих посещала мысль о том, что нот всего семь (и пять полутонов, а ещё нота “до” следующей октавы), и в рамках этой системы количество комбинаций ограничено. И хотя в авторских спорах проблемой, как правило, является мелодическая составляющая произведений, музыка — это далеко не только мелодия. Не меньшее значение для музыкального произведения имеют ритм и тембральная составляющая. Они могут даже при одинаковой мелодии изменить произведение до неузнаваемости.
Например, первое определение, которое даёт музыке Google, выглядит так:
Также 68 миллиардов мелодий не решат проблему произведения, которое я привёл ниже. Оно полностью состоит из двух других, авторские права на которые не принадлежат создателю конечного продукта, при этом произведение является совершенно уникальным:
Алгоритмическое генерирование и включение неких звуковых комбинаций в общественное достояние также не делает оные ни музыкой в общепринятом понимании, ни продуктом творчества с юридической точки зрения. Таким образом, проект может лишь продемонстрировать окружающим абсурдность споров из-за комбинаций нот, что многие понимают и без этого. Однако, при всей очевидности ограниченности музыкальной комбинаторики, созданный ими контент не способен быть доказательством в суде, как это задумывалось изначально.
Я буду искренне рад видеть в комментах различные точки зрения на этот проект и проблемы, связанные с авторским правом на музыкальные произведения. Я искренне убежден в том, что в музыкальном произведении важна его субъективная ценность для слушателя, а не факт его авторской принадлежности. Однако мы все наблюдаем проблему, в которой творческим тормозом выступает небезупречная система правовых отношений.
Часть вторая с пруфами из законодательства: habr.com/ru/company/pult/blog/494138
Для тех, кто пропустил это заметное событие, Ной Рубин (Noah Rubin) и его партнер по проекту убеждены, что таким образом они смогут прекратить многочисленные судебные тяжбы между композиторами, музыкантами и продюсерами, которые “душат творчество и свободу”. Поразмыслив над этой концепцией я пришел к выводу, что, несмотря на превосходную идею, с юридической точки зрения способ, вероятно, ничего не изменит. Под катом разбираемся, почему брутфорс музыкального авторского права не сможет сработать.
На первый взгляд
Сначала все поборники “свободы творчества” и ненавистники авторского права возрадовались. Ведь теперь общественным достоянием являются “все возможные” уникальные комбинации нот. При этом сходу возникает юридически значимый вопрос — могут ли эти комбинации в принципе быть объектом авторского права? С позиций российского законодательства, а также законов подавляющего большинства развитых и развивающихся стран, таким объектом является результат “творческой деятельности”, и соответственно, это результат деятельности человека.
Если комбинации нот брутфорсил алгоритм, то как они могут быть признаны результатом творческой деятельности? Вот сам алгоритм, положим, есть результат творческой деятельности, так как его написал человек, и, соответственно, он попадает под нормы авторского права, а результат деятельности алгоритма — это просто комбинации нот, но не продукт творчества.
Т.е., фактически, для того, чтобы признать 68 миллиардов композиций продуктом творческой деятельности, они должны быть написаны человеком. Например, родиться в муках, в голове полупьяного творца за прокуренным роялем, или появиться на свет с некими иными признаками криэйторской активности высшей нервной деятельности коры головного мозга.
И даже, если результат мук будет идентичен тому, что набрутфорсил алгоритм, то первое де-юре может быть признано произведением и результатом творчества, а второе — нет. При этом Риль и Рубин ясно дали понять, что миллиарды “мелодий” (комбинаций нот) созданы исключительно алгоритмом. Авторство алгоритма в данной ситуации значения не имеет. Соответственно, эти мелодии, в большинстве стран мира не могут быть признаны продуктом творческой деятельности и, следовательно, стать объектом авторского права.
Музыка — это не только мелодия
Полагаю, уже многие задумывались о том, что создание новых мелодий обычно происходит в рамках математических комбинаций нот. Вероятно, многих посещала мысль о том, что нот всего семь (и пять полутонов, а ещё нота “до” следующей октавы), и в рамках этой системы количество комбинаций ограничено. И хотя в авторских спорах проблемой, как правило, является мелодическая составляющая произведений, музыка — это далеко не только мелодия. Не меньшее значение для музыкального произведения имеют ритм и тембральная составляющая. Они могут даже при одинаковой мелодии изменить произведение до неузнаваемости.
Например, первое определение, которое даёт музыке Google, выглядит так:
“Искусство, в котором переживания, чувства и идеи выражаются ритмически и интонационно организованными звуками, а также сами произведения этого искусства.”Алгоритм не испытывает эмоций и переживаний, не выражает идей, а также не учитывает ритмическую составляющую. Таким образом, подобные комбинации нот нельзя признать музыкой в полноценном смысле этого слова и, следовательно, музыкальным произведением. Комплексный подход в определении музыкальных произведений и музыки начисто лишает шансов смелый проект Риля и Рубина стать достаточной доказательной базой и прекратить какой-либо юридический спор о плагиате.
Также 68 миллиардов мелодий не решат проблему произведения, которое я привёл ниже. Оно полностью состоит из двух других, авторские права на которые не принадлежат создателю конечного продукта, при этом произведение является совершенно уникальным:
Итог
Алгоритмическое генерирование и включение неких звуковых комбинаций в общественное достояние также не делает оные ни музыкой в общепринятом понимании, ни продуктом творчества с юридической точки зрения. Таким образом, проект может лишь продемонстрировать окружающим абсурдность споров из-за комбинаций нот, что многие понимают и без этого. Однако, при всей очевидности ограниченности музыкальной комбинаторики, созданный ими контент не способен быть доказательством в суде, как это задумывалось изначально.
Я буду искренне рад видеть в комментах различные точки зрения на этот проект и проблемы, связанные с авторским правом на музыкальные произведения. Я искренне убежден в том, что в музыкальном произведении важна его субъективная ценность для слушателя, а не факт его авторской принадлежности. Однако мы все наблюдаем проблему, в которой творческим тормозом выступает небезупречная система правовых отношений.
Часть вторая с пруфами из законодательства: habr.com/ru/company/pult/blog/494138
