Пока человечество ждёт выработки коллективного иммунитета к вирусу, мы решили выяснить, есть ли у айтишников иммунитет против кризисной ситуации. Дорогой читатель, будь готов. Это будет длинный пост с мнением частных лиц о том, что сейчас происходит в сфере IT, какие вызовы нас ждут и пройдёт ли мировая турбулентность мимо.
Ключевые слова до ката для привлечения внимания: Андрей Себрант из Яндекса и TechSparks, Иван Ямщиков из ABBYY и института Макса Планка, Константин Кичинский из Платформа НТИ, Григорий Петров из Evrone, Георгий Могелашвили из Booking, Александр Белоцерковский из Microsoft, Михаил Климин из Едадил и Applicatura.
Таким составом мы могли бы основать собственную Кремниевую долину, но пока закрыты границы, будем делиться с вами мыслями о том, что будет дальше.
Андрей Себрант – директор по стратегическому маркетингу в Яндексе, автор подкаста «Трёп Себранта», автор канала TechSparks. Помимо всего прочего, Андрей – кандидат физико-математических наук, профессор ВШЭ и лауреат премии Ленинского комсомола в области науки и техники (1985).
Иван Ямщиков – евангелист искусственного интеллекта в ABBYY. Получил PhD по прикладной математике в Бранденбургском Технологическом университете (Котбус, Германия). Сейчас – научный сотрудник Института Макса Планка (Лейпциг, Германия). Иван исследует новые принципы работы искусственного интеллекта, которые могли бы помочь понять, как работает наш мозг, а ещё ведёт подкаст «Проветримся!».
Константин Кичинский – руководитель центра «Франшиза НТИ» в АНО «Платформа НТИ», ex.Microsoft-man с десятилетним стажем. Не может усидеть на месте и постоянно в чём-то участвует, например, в проекте Leader ID. Написал 215 статей на Хабр и ведёт канал Quantum Quintum про технологии в Telegram.
Григорий Петров – DevRel в компании Evrone, евангелист Moscow Python и руководитель программного комитета Moscow Python Conf++. По выходным записывает Moscow Python Podcast, по вечерам гастролирует по конференциям столицы нашей Родины и ближнего зарубежья. Оставшиеся секунды времени инвестирует в написание статей на Хабре.
Георгий Могелашвили – Lead Developer в Booking, не стыдится программировать на Perl, с 2014 живёт в Нидерландах, ценит культуру и процессы в командах, любит выступать на конференциях, давать (почти) объективную оценку людей в IT, ведёт свой сайт и уютный канал на Youtube.
Александр Белоцерковский – старший архитектор, отвечает за техническое взаимодействие со стратегическими партнёрами и стартапами в России. Лидер Open Source сообщества Microsoft. Получил награду Microsoft Most Valuable Professional по направлению облачной платформы Microsoft Azure. Пишет статьи, выступает на российских и международных IT-мероприятиях.
Михаил Климин – Chief Technology Officer (CTO) в компании Едадил, он же Управляющий партнёр в компании Applicatura, завсегдатай конференций, подкастов и просто хороший парень.
Андрей Себрант: Прямо во время разгара кризиса редко возникает что-то совсем новое, скорее, одни ловят попутный ветер, а другие – ветер в морду. Попутный ветер могут ожидать те направления, которые связаны с инфраструктурой: связь, облака, автоматизация крупного бизнеса, автономные системы. А вот многие разработки, связанные с внедрением IT-решений в отраслях, сильно пострадавших от кризиса, останутся без финансирования на заметный срок. Самые слабые и мелкие компании, конечно, исчезнут. Но в целом структура IT кардинально вряд ли изменится. Теперь все усвоили, что IT — такие же ключевые, как производство еды или медицина.
Иван Ямщиков: Мне кажется, текущая ситуация очень чётко показывает две вещи: во-первых, кризис интерактивности, а во-вторых, кризис старых институтов.
Кризис интерактивности сводится к тому, что у нас оказалось значительно меньше каналов эффективного взаимодействия с технологическими продуктами, чем с офлайновым миром. Пока взаимодействий в офлайне было много, этот дефицит не ощущался. Сейчас для кого-то он становится серьёзной проблемой, а для кого-то возможностью построить новый технологический продукт.
Что касается старых институтов, то тут всё ещё очевидней: кризис показал реальный уровень проникновения технологий и технологической грамотности. Оказалось, что говорить про технологии и уметь их эффективно использовать — две разные вещи.
Оба эти кризиса показывают, что у людей, работающих в технологической сфере, работы выше крыши.
Константин Кичинский:
Григорий Петров: Всё с приставкой «теле-» (телеконференции, телемедицина), удалённое образование, трансляции с концертов. Все те штуки, которые мы привыкли потреблять при очной социализации с другими людьми. Неожиданно оказалось, что многое можно делать не выходя из дома.
Трудно прогнозировать, что именно «исчезнет», но можно с интересом наблюдать за старыми офлайн-технологиями, которые могут в течение полугода ускоренно повторить судьбу пейджера — просто перестать быть.
Георгий Могелашвили: IT — это в большинстве случаев обслуживание физического бизнеса или физических процессов. Поэтому надо смотреть на то, как меняется физический мир.
Из-за невозможности личного общения вверх пошли технологии видеозвонков (акции Zoom одни из немногих, которые растут в текущий кризис). Из-за карантина многим стало сложно дойти даже до магазина, поэтому сервисы онлайн-заказов продуктов начали зашиваться и увеличивать сроки доставки.
Но эти услуги уже существовали и раньше, а что же появится? Думаю, что самый очевидный ответ — AR/VR. Нельзя поехать в путешествие? Надевай шлем и гуляй по улицам Амстердама или горам Кавказа. Нужно обсудить проект с коллегами? Заходи в общую VR-комнату и демонстрируй проект в 3D со всеми подробностями.
Александр Белоцерковский: Что будет потом, загадывать не буду, планирую исходя из того, что вижу сейчас:
Михаил Климин: На поверхности лежит идея о том, что инструменты коллективной работы получат буст из-за повсеместной удалённой работы. Сервисы видеоконференций в жестокой конкурентной среде должны нарастить качество видеосвязи. Не все пока в восторге от Zoom.
Андрей Себрант: Смотря про какие бизнесы идёт речь. У мелких и средних трансформация, скорее, заморозится, а то и вовсе остановится: когда надо выживать, не до инвестиций в будущее.
У крупных бизнесов фокусом станет избавление от слабых звеньев, обнаружившихся во время кризиса, и сокращение накладных расходов. Отчетливо выяснилось, что почти всегда слабое звено — люди. Так что крупный бизнес будет наращивать свою устойчивость, максимально заменяя людей аппаратами или алгоритмами: производство, логистика, торговля получат крепкий пинок в направлении автоматизации всего, что только можно автоматизировать. Также будет развиваться онлайн-торговля, если бизнес хоть чем-нибудь торгует, уж больно нагляден текущий урок.
Иван Ямщиков: В целом уже сейчас видно, что компании, которые дальше продвинулись в плане цифровой трансформации, во время кризиса чувствуют себя увереннее.
Тем, кто отстаёт в этом плане, сейчас нужно резко нагонять конкурентов. Если раньше различия в эффективности между компанией Шурупы Инкорпорейтед, которая уже активно использовала цифровой документооборот, анализ данных и процессную аналитику, и холдингом Шурупиум, который всего этого не делал, а только «присматривался», выражались процентами в годовых отчётах, то теперь это становится вопросом жизни и смерти.
Константин Кичинский: Я надеюсь, что все, кто вступил было на тропу цифровой трансформации, но не сделал радикальных выводов или шагов, сейчас поняли, что потратили деньги впустую. Короткие инновации не спасли, а стратеги из больших консалтинговых компаний не оказались провидцами. Миллиарды спалили зазря. Трансформация провалилась.
Условно вся HoReCa и весь ритейл, не отстроившие вовремя онлайн-процессы, сейчас стали заложниками:
Во многих случаях оказалось, что трансформировать надо не себя, но всю цепочку и логику партнёрства и отношений. Те, кто раньше мог играть с позиции силы, вдруг вынужден договариваться.
Будет ли трансформация продолжаться дальше на выходе из кризиса? Уверен, западный ветер принесёт нам какой-нибудь более современный термин. Будет у нас какая-нибудь «поствирусная реформация». Пока вы тут сидите-читаете, те самые стратеги уже пишут для вас новые стратегии.
Григорий Петров: Со своей стороны я всегда видел IT, как механизмы работы людей с информацией. Текущая ситуация создала массу новых потребностей: лучшие механизмы видеозвонков, платформы организации онлайн-общения, цифровые решения для тех процессов, которые раньше решали «на бумаге» или «в курилке». Трудно оценивать приоритеты бизнесов, ведь бизнесы разные бывают. Но с точки зрения задач, которые нужно решать здесь и сейчас, мы увидим рост.
Георгий Могелашвили: Проблема медленного процесса цифровой трансформации, на мой взгляд, вовсе не техническая проблема. Сами посудите, в мире уже есть миллион и один инструмент для совместной работы «в цифре». Всевозможные мессенджеры, видеоконференции, боты и плагины — бери и пользуйся, автоматизируй всё.
Всё дело в том, что многие бизнесы (особенно в традиционных секторах) думают понятиями старого мира, где не было интернета и даже компьютеров. Люди, которые там работают, не имели возможности познакомиться с миром «цифры» и понять, что он может им дать. Более того, даже современные IT-компании порой верят в мантру «сотрудник должен сидеть в офисе с 9 до 6».
Сейчас, когда весь мир внезапно отправился на удалёнку, у многих таких компаний щёлкнет мысль, как в том анекдоте: «А что, так можно было?». Окажется, что работа на удалёнке не сильно проседает по продуктивности, что где-то станет даже продуктивнее или дешевле (нет расходов на офис или командировки). У многих впервые появится шанс прикоснуться к «цифре», устроить себе вынужденный триал-период. И по окончании всей этой истории с вирусом умный бизнес, который умеет развиваться и не держится за прошлое, задумается, посчитает прибыли/убытки и, скорее всего, начнёт цифровизироваться.
Александр Белоцерковский: Для многих текущая ситуация — возможность пройти цифровую трансформацию в ускоренном режиме. Это не всегда просто, так как в зависимости от стадии процесса может требоваться присутствие специалистов «на местах». Но большинство из тех, кто давно планировал и откладывал, были вынуждены ускориться и адаптироваться к цифровому ведению бизнеса.
Те же, кто уже «цифровизовал» бизнес, уже получили или получат серьёзный стресс-тест построенных систем и быструю обратную связь. При этом я уверен, что многие бизнесы сохранят офлайн-формат, спрос восстановится, а сейчас нужно работать и искать новые решения. Это касается и процессов цифровой трансформации для физического бизнеса. Это возможность пересмотреть принципы своей деятельности и вернуться к работе подготовленными к новым условиям.
Михаил Климин: В первую очередь отмечу, что коронакризис станет катализатором в трансформации взаимоотношений между покупателями и продавцами в традиционных для офлайна сферах: банки, страховые, продуктовый ритейл.
Никто не сделал для «цифровизации» больше, чем коронавирус — однозначно это ускорение темпов, а также естественный отбор.
Андрей Себрант: Уже коснулось. Даже многие гиганты класса Google публично заявляют, что сокращают темпы найма, а множество компаний поменьше, занимавшихся разработкой на заказ в тех же Штатах, уже остались без заказов и вынуждены увольнять людей. Закрываются многие IT-стартапы. А у нас кроме COVID-19 есть ещё цены на нефть, так что безработицы не избежать, увы. Как и в прошлые кризисы, безработица будет неоднородна: крупные и государственные компании будут за недорого скупать сильнейших спецов, попутно проводя внутренние чистки.
Иван Ямщиков: Очень трудно прогнозировать рецессии. Особенно такие, которые разворачиваются на фоне абсолютно новых событий. Думаю, тут всё будет зависеть от масштаба кризиса и от того, о каком специалисте мы говорим.
Компании, чей основной бизнес связан с офлайном, опираются на долгий цикл продаж и сложные цепочки поставок, могут сильно пострадать, особенно если плохо понимают структуру своих бизнес-процессов. Если IT-специалист работает в такой компании, то кризис может его задеть. Останется ли квалифицированный специалист надолго безработным? Не думаю, как я говорил выше, работы в технологической сфере очень много.
Константин Кичинский: Конечно. В IT-сфере в среднем, думаю, примерно такой же процент бездельников, как и везде. В офисе это не так заметно, но сейчас начнётся жёсткий трекинг задач, мониторинг вклада в продукт, учёт отработанных тасок. И все всё поймут!
Неожиданно выяснится, что работать на удалёнке не так страшно. А если можно на удалёнке, то, может, не нужно набирать людей из больших городов? Потом вспомнятся заветы Прудона и социалистов, и станет понятно, что для «каждому по его труду» не обязательно иметь региональных привязок, а до лозунга коммунистов нам ещё далеко.
Потом у многих всё же не получится, эйфория пройдёт, и многие вернутся к старым добрым офисным форматам, вспоминая время самоизоляции как страшный сон о бесконечной работе.
Григорий Петров: Айти разное бывает. К примеру, компания, которая занималась продажами авиабилетов, может уменьшить штат разработки. А вот компании, которые делали видеосвязь, социальные сети или бизнес-автоматизацию, наоборот, сейчас испытывают потребность в квалифицированных разработчиках.
Так что я бы говорил о перераспределении IT-специалистов, а не безработице. Я даже рискну предположить рост в сфере IT, потому что именно программисты помогают нам работать с информацией из дома.
Георгий Могелашвили: Если коротко: наоборот. Мир уходит в онлайн, причём делает это стремительно, с пинка. Так что нужны люди, которые будут это развивать. Так уж повелось, что эти самые люди — айтишники. Пока не придумали самопишущиеся программы, нужны будут люди, которые будут этим заниматься. Так что без работы не останемся.
Но есть и обратная сторона. Сейчас люди из тех профессий, которые сильно пострадают от кризиса, посмотрят по сторонам и увидят, что айтишники-то востребованы. И пойдут учиться программированию, системному администрированию и прочему. Всё это приведёт к тому, что примерно через год (а то и раньше) на рынок труда выйдет новая волна молодых специалистов, которые составят неплохую конкуренцию существующим профессионалам.
Да, качество их работы или фундаментальность образования будут не такими, но, давайте на чистоту, сейчас уже не так важно образование и понимание алгоритмов. Программирование из науки превратилось в ремесло: собери из готовых кубиков-пакетов и API готовый продукт в облаке.
Всё это повлияет на наши с вами зарплаты. IT перестанет быть элитарной профессией с заоблачными деньгами. В своё время я прочитал об очень хорошей аналогии, которая сейчас всё ближе к нам. В начале века было очень престижно работать на фабрике Ford. Сотрудники завода очень ценились, получали огромные деньги и пользовались общественным уважением. Однако со временем, когда появились конвейеры и процесс сборки автомобилей стал проще, на фабрики пошли менее квалифицированные кадры. Это привело к тому, что теперь работник автозавода, хоть и остаётся очень квалифицированным человеком, но зарабатывает не так, как программист.
Это произойдёт и в IT-сфере. А текущий кризис может ускорить процесс, потому что всё больше людей будут стремиться в сферу, которой кризисы не страшны.
Александр Белоцерковский: На мой взгляд, компаниям, у которых есть собственный продукт, будет проще. Это не только может позволить пережить кризис, но и расширит горизонты. И где-то на уровне подсознания всегда будет мысль, что у тебя есть что-то, что ты создал для себя. Это помогает.
Важна также способность к диверсификации бизнеса, гибкость. Один из моих любимых примеров — томская IT-компания Rubius. Это очень крутая компания.
У них есть совершенно непрофильная история — шумоизолированная кабина для работы Qubius. За таких я уверен, они переживут кризис и станут сильнее.
Михаил Климин: IT-индустрия в этом плане менее уязвима, чем другие. Динамика изменений этой сферы приучила компании быстро подстраиваться под новые вызовы и обстоятельства. Думаю, большинство IT-компаний не будут спешить с сокращениями, так как именно сотрудники являются их основным капиталом.
Самые дерзкие компании будут использовать открывшиеся возможности в свою пользу — запускать новые продукты, переманивать таланты, выходить в новые сегменты или рынки.
Более рациональные компании будут использовать момент как повод, чтобы сократить сотрудников с низкой производительностью труда. Допускаю, что в краткосрочной перспективе могут возникнуть проблемы у IT-интеграторов и аутсорсеров, у тех, кто в спокойное время обслуживал офлайн-бизнес.
Андрей Себрант: Я думаю, что мы начнём больше ценить и использовать средства для онлайн-общения не только по работе. В первую очередь, для общения с теми, кто далеко и с кем нет возможности сходить вечерком поболтать в уютное местечко.
У многих из нас (хотим мы того или нет) сейчас вырабатывается привычка к онлайн-общению как к норме. Думаю, что это останется с нами и после. А закрытые границы и нехватка денег даже на внутренние билеты отлично закрепят привычку в ближайшие месяцы.
Про совсем «каждого человека» не скажу, но для офисных сотрудников владение онлайн-инструментами и способность эффективно работать на удалёнке станут базовыми требованиями независимо от профессии. Теперь все осознали, что слишком рискованно нанимать на работу людей, которые этого не умеют.
Что касается разработчиков, то вот их жизнь поменяется меньше всего, насколько я сейчас вижу.
Иван Ямщиков: Я не берусь предсказывать, как поменяется жизнь, но могу сказать, каких изменений мне бы хотелось. Мне кажется, ключевым опытом, который было бы полезно вынести на уровень всего человечества, должно стать понимание, что земной шар — очень тесное и ценное для нас пространство. Личная ответственность каждого влияет на судьбу человека, как вида.
Я видел прекрасный демотиватор на это тему: «Если вы думаете, что один человек не может изменить мир, расскажите об этом китайцу, который съел плохо приготовленную летучую мышь».
Константин Кичинский: Вы станете чаще мыть руки, реже трогать лицо, незнакомые предметы и поверхности, начнёте держать дистанцию от незнакомых людей. Такая микропаранойя чистоты и избегания контактов.
Вы научитесь планировать покупки продуктов на неделю вперёд через онлайн-сервисы, минимизируете походы в магазины, аптеки, строительные магазины, Икею.
Не научитесь лучше контролировать своё время и учиться на онлайн-курсах. У студентов и школьников будет прививка отторжения современных моделей онлайн-обучения из-за катастрофической неспособности учебных заведений перейти качественно на этот формат.
Поднимите свои рейтинги в онлайн-играх, натренируете стриминговые сервисы лучше понимать ваши вкусы.
Будете ждать весны и, возможно, лета 2021, потому что в 2020 вы будете смотреть на них через окно.
Григорий Петров: Мы научимся мыть руки и не трогать лицо, как минимум. Увидим, что многие вещи можно делать с помощью IT без личного присутствия. А разработчикам придётся всё это «без личного присутствия» реализовывать, справляясь с нагрузкой, проверяя гипотезы новых UX и бесконечно правя баги. В общем, всё как обычно.
Георгий Могелашвили:
Жизнь айтишника, именно как айтишника, поменяется не сильно. Многие уже и так работают удалённо (из дома или из коворкинга), поэтому текущий карантин не сильно что-то изменит.
А вот для человека в принципе поменяется уклад жизни. Если раньше я ездил каждую субботу в Ашан и тратил там по пять часов в пробках, очередях, между полок, то сейчас я это время проведу с семьёй в парке, а необходимые продукты закажу онлайн за 10 минут с доставкой до двери.
Любой офлайн-шопинг будет отмирать, потому что гораздо проще заказать всё на сайте. Лично я уже давно практикую такой подход и вообще не помню, когда последний раз покупал одежду или электронику в офлайне, а продукты в магазине покупаю, только если надо что-то докупить (основной заказ привозят мне доставщики).
Конечно, чтобы это стало возможным, надо поменять некоторые процессы. Например, в России пока что трудно вернуть товар, если он не подошёл, и сервисы вроде Lamoda работают в таких случаях по своим кастомным процессам. Но если законодательно введут правила, согласно которым можно вернуть любой товар в течение 14 дней без указания причины и без заполнения бюрократических форм (как это сделано в Голландии, где я живу), то онлайн-шопинг станет ближе.
И это касается многих других офлайн-привычек. Зачем ходить в кино, если у вас дома есть крутая видео/аудиосистема? Зачем идти ко врачу, если можно проконсультироваться онлайн (если заболевание несерьёзное), зачем ходить в школу, если можно учиться онлайн? Текущий кризис существенно ускорит сдвиг в мышлении.
Александр Белоцерковский: Не представляю, как может поменяться жизнь хорошего разработчика. Кризис пройдёт, и он станет ещё более востребованным. Сейчас открывается огромный простор для разработки в будущем. К примеру, я вижу потенциал в развитии сферы AR/VR. Это тоже большой пласт работы, которую надо кому-то делать.
Как изменится жизнь человека в общем? Сейчас идёт масштабнейшая оценка и переоценка эффективности организаций и процессов во всех сферах жизни. Уверен, что человечество выйдет из ситуации в какой-то степени с бОльшим пониманием мира и его устройства.
Михаил Климин: Из-за вируса многие крупные конференции переносятся в онлайн. После снятия карантина организаторы да и сами участники поймут, что не обязательно лететь через весь мир, чтобы на один-два дня посетить мероприятие. Как итог, меньше конференций будет в офлайне, больше в онлайне.
Андрей Себрант: Будущее сейчас наступает быстрее, чем когда-либо (даже если оно не всем нравится со своими системами слежения, заменой людей на роботов всех сортов и ночными клубами в Zoom вместо уютных лофтов). Не вижу ни единого признака отката куда-то назад. Наоборот, человечество как никогда осознаёт свою зависимость от технологий и важнейшую роль IT в любых кризисах.
Иван Ямщиков: Всё зависит от глубины и масштабов кризиса. Кажется, Эйнштейну приписывают цитату: «Я не знаю, какое оружие будет использоваться в Третьей мировой войне, но Четвёртая будет вестись камнями и палками».
Константин Кичинский: Будущее неизбежно. Сценарии реальности порой лучше и красочнее смелых идей фантастов и футурологов. Пока вы ждали патрулирующих дронов, вы пропустили, как Apple и Google зашили невидимые технологии контроля в операционную систему. Пока вы ждали VR-прорыва в духе матрицы, вы пропустили, как агент Смитт стал цифровым ассистентом дяди Стёпы. Пока вы ждали полета SpaceX на Марс и травили байки, сравнивая их с Роскосмосом, вы пропустили, как фабрики Теслы за пару недель переобучились и начали производить «вентиляторы» (ИВЛ).
Кризис лишь приоткрыл пугающие шипы будущего, в которое мы уже вступили.
Григорий Петров: Уже наступило. Смартфон в кармане почти у каждого и покрытие интернетом позволяют быстро организовывать социальные взаимодействия, невозможные ещё десять лет назад. Доставка еды и товаров из магазина, сервисы, интерфейсы к государственным услугам и банкам — всё это не делает изоляцию безболезненной, но хотя бы позволяет организовать её для большого количества людей.
Георгий Могелашвили: Будущее всегда в будущем. Время покажет, каким оно станет. Я думаю, что будет только лучше, и мир станет доступнее.
Александр Белоцерковский: Я не верю в то, что можно технически кого-то откинуть в каменный век. А по поводу будущего всё уже сообщил Уильям Гибсон: «Будущее уже наступило. Просто оно ещё неравномерно распределено». Неравность в распределении и «будущности» разных субъектов можно рассматривать как проблему, решения которой я не вижу ни в близкой, ни в дальней перспективе.
Михаил Климин: Если говорить в контексте сегодняшней ситуации, думаю это никак не отразится на нашем прогрессе. Через два года мы уже не вспомним деталей карантина 2020.
Если отвечать на этот вопрос более глобально, то мое мнение примерно такое: в последние годы могло сложиться ложное впечатление, что с развитием новых технологий в ИИ мы стали стремительно приближаться к моменту наступления технологической сингулярности (ТС). Простыми словами, ТС — это такой момент в будущем, когда технологическое развитие становится неуправляемым и необратимым.
Но по факту текущая ситуации показывает, что скорость развития технологии в разных отраслях не однородна. И если в одних сферах мы вырвались вперёд, то, например, в медицине у нас все ещё каменный век — мы не можем обеспечить выживаемость своего вида!
Андрей Себрант: Во время острого кризиса и сразу после него, когда рынок труда становится рынком работодателя, а не рынком соискателя, новички мало кому нужны. К IT-сфере это тоже относится. Но вот стратегически, в долгую овладение IT-специальностью – хорошая страховка от безработицы. Поэтому разумной мне кажется такая тактика: сейчас постараться зарабатывать на том, что лучше всего умеешь, где уже есть репутация и опыт, потом на эти деньги обучаться чему-то айтишному. Всё равно нормальные знания в этой области требуют около года обучения и наработки минимального портфолио. А вот потом, как раз когда восстановление после кризиса и спрос на рынке труда будут в разгаре, постараться уйти в IT.
Иван Ямщиков: Мне кажется, что общие правила для всех одинаковые: во-первых, нужно учиться тому, что интересно. Если интересны технологии, никогда не поздно ими заняться. У меня в группе когда-то работала сотрудница, которая с психологическим образованием пришла в IT в возрасте 50+, а сейчас она делает проекты в области психологии взаимодействия людей и технологий для ведущих Российских компаний.
Из этой истории следует второе логичное правило: если что-то умеешь — пользуйся этим. Ваши компетенции, полученные в одном месте, будут помогать вам в другом. Просто поймите, как соотносятся разные области вашей деятельности.
Третья простая идея: лучше учиться на практике. Если хотите научиться музыке, пишите музыку с первого дня обучения. Пишите, сохраняйте, сравнивайте, показывайте сначала друзьям, потом родным, потом пользователям социальных сетей. Не важно, чему вы хотите научиться: дизайну, программированию или игре в футбол! С первого дня пробуйте делать то, чему учитесь.
Константин Кичинский: Ну, если вы ещё не поняли… будущее за генетикой, микробиологией, новыми материалами и квантами. IT будет коммодити.
Григорий Петров: Трудно предсказывать будущее. Плохой программист, как и плохой бариста или плохой нейрофизиолог мало кому нужен. Да, IT — хайповая область, и порог входа нового специалиста не такой высокий как, например, для ядерной физики. Но всё равно нужны месяцы изучения, чтобы начать делать, и годы, чтобы научиться делать хорошо. Если у вас есть возможность попробовать, то сейчас очень хорошее время.
Георгий Могелашвили: Конкуренция в среде IT-специалистов будет становиться всё больше, особенно большой она будет на рынке новичков. Сейчас поезд начинает потихоньку уходить, но ещё можно успеть впрыгнуть в последний вагон.
Будет лучше не переучиваться на айтишника, а развиваться в смежных с IT областях. Если вы владеете профессией, которая есть только в офлайн, советую вам подумать, как вы можете перенести свои навыки в цифру. Например, для VR-комнат будут нужны хорошие 3D-архитекторы, а для сервисов онлайн-путешествий — хорошие виртуальные экскурсоводы.
Александр Белоцерковский: Не люблю, когда люди чем-то занимаются, а потом против своего желания резко уходят в совсем другую сторону. Из IT в металлопрокат или наоборот, неважно. Наша психика, биология и другие механизмы не терпят резких движений.
Всё должно быть поступательно. Нельзя бегать год по шоссе, а потом ночью решить, что хочешь полумарафон в горах или под дождём. Нельзя всю жизнь заниматься офлайном и резко перейти в онлайн. Можно искать потенциальные точки роста в том, что ты сейчас делаешь. Технологии — это инструмент. Если непонятно, как его применить в текущей деятельности, значит, плохо смотрите или ещё не пришло время.
Михаил Климин: Да, думаю надо идти! В IT в любой момент времени наблюдается дефицит хороших кадров. А с развитием курсов переквалификации на IT-специальности можно сделать это в любом возрасте. В IT очень много направлений, эта сфера очень многогранна и изменчива — скучно не будет! Здесь каждый сможет найти область применения своих профессиональных интересов.
Андрей Себрант: Книжки бы начал писать. А то текущая востребованность профессии всё никак не даёт на это дело отвлечься, хотя временами чертовски хочется.
Иван Ямщиков: Хмммм. Какая из моих профессий? Я — учёный, аналитик, подкастер, популяризатор науки, ещё кино снимаю иногда на коленке и книгу сейчас пишу. Если одна из моих профессий исчезнет, я перераспределю освободившееся время другим проектам.
Константин Кичинский: У меня, к счастью, пару лет как нет «моей профессии». Каждый раз безумная ломка, когда нужно описать кратко, чем я занимаюсь или придумать адекватное название должности для трудовой книжки.
Григорий Петров: Я всегда мечтал стать настоящим нейрофизиологом. Так что ушёл бы в лабораторию, чтобы использовать свои знания программирования и технологий для изучения мозга.
Георгий Могелашвили: Я бы писал книги или кормил людей.
Александр Белоцерковский: Стал бы готовить десерты на заказ или ушёл бы в металлопрокат.
Михаил Климин: Городским ландшафтным дизайном, российские города сильно отстают от европейских в этом аспекте.
Ключевые слова до ката для привлечения внимания: Андрей Себрант из Яндекса и TechSparks, Иван Ямщиков из ABBYY и института Макса Планка, Константин Кичинский из Платформа НТИ, Григорий Петров из Evrone, Георгий Могелашвили из Booking, Александр Белоцерковский из Microsoft, Михаил Климин из Едадил и Applicatura.
Это вторая статья-интервью про будущее, а первая называлась «Постфутуризм, который мы заслужили». Почитайте, там тоже интересно.
Оглавление
- Знакомьтесь, это...
- Какие новые сферы/направления в IT появятся или будут активно развиваться из-за текущей ситуации? Кто исчезнет?
- Как будет проходить цифровая трансформация бизнесов? Текущая ситуация – это спад темпов или наоборот рост?
- В ближайшем времени ожидается высокий уровень безработицы в мире. Коснется ли это специалистов IT-сферы?
- Как поменяется жизнь каждого человека и разработчика в частности?
- Будущее уже наступило или наоборот нас откинет в каменный век?
- Что посоветуете человеку не знакомому с миром IT? Нужно ли сейчас сюда приходить или наоборот лучше осваивать другие профессии?
- БЛИЦ. Чем ты стал бы заниматься, если бы твоя профессия исчезла в этом году?
Знакомьтесь, это...
Таким составом мы могли бы основать собственную Кремниевую долину, но пока закрыты границы, будем делиться с вами мыслями о том, что будет дальше.
Андрей Себрант – директор по стратегическому маркетингу в Яндексе, автор подкаста «Трёп Себранта», автор канала TechSparks. Помимо всего прочего, Андрей – кандидат физико-математических наук, профессор ВШЭ и лауреат премии Ленинского комсомола в области науки и техники (1985).
Иван Ямщиков – евангелист искусственного интеллекта в ABBYY. Получил PhD по прикладной математике в Бранденбургском Технологическом университете (Котбус, Германия). Сейчас – научный сотрудник Института Макса Планка (Лейпциг, Германия). Иван исследует новые принципы работы искусственного интеллекта, которые могли бы помочь понять, как работает наш мозг, а ещё ведёт подкаст «Проветримся!».
Константин Кичинский – руководитель центра «Франшиза НТИ» в АНО «Платформа НТИ», ex.Microsoft-man с десятилетним стажем. Не может усидеть на месте и постоянно в чём-то участвует, например, в проекте Leader ID. Написал 215 статей на Хабр и ведёт канал Quantum Quintum про технологии в Telegram.
Григорий Петров – DevRel в компании Evrone, евангелист Moscow Python и руководитель программного комитета Moscow Python Conf++. По выходным записывает Moscow Python Podcast, по вечерам гастролирует по конференциям столицы нашей Родины и ближнего зарубежья. Оставшиеся секунды времени инвестирует в написание статей на Хабре.
Георгий Могелашвили – Lead Developer в Booking, не стыдится программировать на Perl, с 2014 живёт в Нидерландах, ценит культуру и процессы в командах, любит выступать на конференциях, давать (почти) объективную оценку людей в IT, ведёт свой сайт и уютный канал на Youtube. 
Александр Белоцерковский – старший архитектор, отвечает за техническое взаимодействие со стратегическими партнёрами и стартапами в России. Лидер Open Source сообщества Microsoft. Получил награду Microsoft Most Valuable Professional по направлению облачной платформы Microsoft Azure. Пишет статьи, выступает на российских и международных IT-мероприятиях.
Михаил Климин – Chief Technology Officer (CTO) в компании Едадил, он же Управляющий партнёр в компании Applicatura, завсегдатай конференций, подкастов и просто хороший парень.
Какие новые сферы/направления в IT появятся или будут активно развиваться из-за этой ситуации? Кто исчезнет?
Андрей Себрант: Прямо во время разгара кризиса редко возникает что-то совсем новое, скорее, одни ловят попутный ветер, а другие – ветер в морду. Попутный ветер могут ожидать те направления, которые связаны с инфраструктурой: связь, облака, автоматизация крупного бизнеса, автономные системы. А вот многие разработки, связанные с внедрением IT-решений в отраслях, сильно пострадавших от кризиса, останутся без финансирования на заметный срок. Самые слабые и мелкие компании, конечно, исчезнут. Но в целом структура IT кардинально вряд ли изменится. Теперь все усвоили, что IT — такие же ключевые, как производство еды или медицина.
Иван Ямщиков: Мне кажется, текущая ситуация очень чётко показывает две вещи: во-первых, кризис интерактивности, а во-вторых, кризис старых институтов. Кризис интерактивности сводится к тому, что у нас оказалось значительно меньше каналов эффективного взаимодействия с технологическими продуктами, чем с офлайновым миром. Пока взаимодействий в офлайне было много, этот дефицит не ощущался. Сейчас для кого-то он становится серьёзной проблемой, а для кого-то возможностью построить новый технологический продукт.
Что касается старых институтов, то тут всё ещё очевидней: кризис показал реальный уровень проникновения технологий и технологической грамотности. Оказалось, что говорить про технологии и уметь их эффективно использовать — две разные вещи.
Оба эти кризиса показывают, что у людей, работающих в технологической сфере, работы выше крыши.
Константин Кичинский: - Как и в любой кризисной ситуации, мы наблюдаем новый расцвет мошенников и хакеров разного пошиба. Кажется, они успевают адаптироваться лучше любой власти и быстрее всех, кто считал себя подготовленным. Вы только собираетесь запустить пропуска, а они на этом уже зарабатывают.
- Ещё мы наблюдаем новый расцвет проходимцев, инфобиза, спекуляций, теорий заговора и тех, кто знает, как правильно. Пока вы думаете, что 5G — это технология связи нового поколения, они убедят ваших соседей и друзей, что именно через 5G-вышки некто управляет распространением эпидемии. Недалеко от них ушли все те, кто быстро переобулся и из экспертов по нефти, стал экспертом-вирусологом, а теперь и «методологом со стажем организации распределённой онлайн-работы от 5 лет».
- Конкретно текущая ситуация дала огромный толчок развитию и использованию инструментов коллективной работы. Проседавшие сервера облачных провайдеров тому свидетели. Удалёнка и коллаборация в онлайне будут расти. Многие компании, свято верившие в коллективный офис для разработчиков, сейчас за три месяца более-менее освоятся работать дистанционно и не захотят возвращаться к старому сценарию в полной мере. Удалёнка также должна подстегнуть сдвиг к облачным сценариям и отказ от серваков в офисе.
- Сидеть дома без развлечений скучно, поэтому будет сдвиг потребления услуг, медиа-контента, игр и перенос в онлайн незыблемых офлайн-форматов: от настолок до дискотек. Многое из того, что кажется временной мерой, останется с нами и дальше.
- Сейчас государства (и работающие на них IT-компании) учатся по-живому контролировать население вплоть до каждого гражданина. Каким бы страшным это не казалось и как бы общество не сопротивлялось, соответствующий пакет технологий будет развиваться и после эпидемии.
- Хочется надеяться, что ускорится развитие биоинформатики и всего набора технологий вокруг здравоохранения, анализа геномов и поиска лекарств.
- Мы ждём изменения рекомендаций от санпинов, как по организации рабочих пространств, так и по проведению мероприятий. Крупные IT-мероприятия больше не будут прежними.
- AR/VR снова не готовы.
Григорий Петров: Всё с приставкой «теле-» (телеконференции, телемедицина), удалённое образование, трансляции с концертов. Все те штуки, которые мы привыкли потреблять при очной социализации с другими людьми. Неожиданно оказалось, что многое можно делать не выходя из дома. Трудно прогнозировать, что именно «исчезнет», но можно с интересом наблюдать за старыми офлайн-технологиями, которые могут в течение полугода ускоренно повторить судьбу пейджера — просто перестать быть.
Георгий Могелашвили: IT — это в большинстве случаев обслуживание физического бизнеса или физических процессов. Поэтому надо смотреть на то, как меняется физический мир. Из-за невозможности личного общения вверх пошли технологии видеозвонков (акции Zoom одни из немногих, которые растут в текущий кризис). Из-за карантина многим стало сложно дойти даже до магазина, поэтому сервисы онлайн-заказов продуктов начали зашиваться и увеличивать сроки доставки.
Но эти услуги уже существовали и раньше, а что же появится? Думаю, что самый очевидный ответ — AR/VR. Нельзя поехать в путешествие? Надевай шлем и гуляй по улицам Амстердама или горам Кавказа. Нужно обсудить проект с коллегами? Заходи в общую VR-комнату и демонстрируй проект в 3D со всеми подробностями.
Александр Белоцерковский: Что будет потом, загадывать не буду, планирую исходя из того, что вижу сейчас:- Движение в сторону интеграции. Компании, разрабатывающие решения для, например, колл-центров, начинают оценивать и нарабатывать опыт интеграции с онлайн-решениями для коммуникаций (Microsoft Teams, Zoom). Для многих это большая встряска, для кого-то она позитивная.
У меня есть партнёры, которые раньше не видели, как они могут работать с Teams. Сейчас многие из них провели внутренние и внешние брейнштормы и принялись за новое направление с горящими глазами. Я оцениваю это как позитивное последствие ситуации. - Резкое увеличение темпов разработки, переформатирование бэклогов. Наблюдая за нашими продуктами, вижу переоценку бэклогов, фич, роадмапов. Это хорошо для развития продуктов. Моментная конкуренция, когда продукты стремятся удовлетворить спрос на фичи, бодрит. Вместе с тем надо оценивать и поддерживать качество и масштабирование. Это совсем другие вызовы.
Я общался со многими разработчиками из нашей компании, многие говорят, что их «кривая обучения» взлетела и ускорилась. В конце марта дневная аудитория Teams выросла до 44 млн. пользователей. Видел внутреннюю переписку, где человек 50 просто написали по поводу этой новости: «Те, кто сейчас поддерживают и разрабатывают Teams — герои». - Отсеивание неэффективных ресурсов. Неэффективные организационные сценарии, технологии и процессы «вымываются» из общества с каждым кризисом. Сейчас ситуация уникальная — интернет стал вторым домом. И это позволило увидеть, насколько у многих, даже крупнейших компаний, есть потенциал для совершенствования тех же процессов доставки, обработки жалоб. И я вижу, что многие не стоят на месте, а ломают свои устоявшиеся модели, меняются к лучшему.
Михаил Климин: На поверхности лежит идея о том, что инструменты коллективной работы получат буст из-за повсеместной удалённой работы. Сервисы видеоконференций в жестокой конкурентной среде должны нарастить качество видеосвязи. Не все пока в восторге от Zoom.
Как будет проходить цифровая трансформация бизнесов. Текущая ситуация – это спад темпов или наоборот рост?
Андрей Себрант: Смотря про какие бизнесы идёт речь. У мелких и средних трансформация, скорее, заморозится, а то и вовсе остановится: когда надо выживать, не до инвестиций в будущее. У крупных бизнесов фокусом станет избавление от слабых звеньев, обнаружившихся во время кризиса, и сокращение накладных расходов. Отчетливо выяснилось, что почти всегда слабое звено — люди. Так что крупный бизнес будет наращивать свою устойчивость, максимально заменяя людей аппаратами или алгоритмами: производство, логистика, торговля получат крепкий пинок в направлении автоматизации всего, что только можно автоматизировать. Также будет развиваться онлайн-торговля, если бизнес хоть чем-нибудь торгует, уж больно нагляден текущий урок.
Иван Ямщиков: В целом уже сейчас видно, что компании, которые дальше продвинулись в плане цифровой трансформации, во время кризиса чувствуют себя увереннее. Тем, кто отстаёт в этом плане, сейчас нужно резко нагонять конкурентов. Если раньше различия в эффективности между компанией Шурупы Инкорпорейтед, которая уже активно использовала цифровой документооборот, анализ данных и процессную аналитику, и холдингом Шурупиум, который всего этого не делал, а только «присматривался», выражались процентами в годовых отчётах, то теперь это становится вопросом жизни и смерти.
Константин Кичинский: Я надеюсь, что все, кто вступил было на тропу цифровой трансформации, но не сделал радикальных выводов или шагов, сейчас поняли, что потратили деньги впустую. Короткие инновации не спасли, а стратеги из больших консалтинговых компаний не оказались провидцами. Миллиарды спалили зазря. Трансформация провалилась.
Условно вся HoReCa и весь ритейл, не отстроившие вовремя онлайн-процессы, сейчас стали заложниками:
- Временной ситуации.
- Нескольких агрегаторов, заранее сделавших на это ставку.
- Смены модели потребления клиентов и их бюджета.
- Выбора государства, кого поддержать при ограниченном бюджете.
Во многих случаях оказалось, что трансформировать надо не себя, но всю цепочку и логику партнёрства и отношений. Те, кто раньше мог играть с позиции силы, вдруг вынужден договариваться.
Будет ли трансформация продолжаться дальше на выходе из кризиса? Уверен, западный ветер принесёт нам какой-нибудь более современный термин. Будет у нас какая-нибудь «поствирусная реформация». Пока вы тут сидите-читаете, те самые стратеги уже пишут для вас новые стратегии.
Григорий Петров: Со своей стороны я всегда видел IT, как механизмы работы людей с информацией. Текущая ситуация создала массу новых потребностей: лучшие механизмы видеозвонков, платформы организации онлайн-общения, цифровые решения для тех процессов, которые раньше решали «на бумаге» или «в курилке». Трудно оценивать приоритеты бизнесов, ведь бизнесы разные бывают. Но с точки зрения задач, которые нужно решать здесь и сейчас, мы увидим рост. Георгий Могелашвили: Проблема медленного процесса цифровой трансформации, на мой взгляд, вовсе не техническая проблема. Сами посудите, в мире уже есть миллион и один инструмент для совместной работы «в цифре». Всевозможные мессенджеры, видеоконференции, боты и плагины — бери и пользуйся, автоматизируй всё. Всё дело в том, что многие бизнесы (особенно в традиционных секторах) думают понятиями старого мира, где не было интернета и даже компьютеров. Люди, которые там работают, не имели возможности познакомиться с миром «цифры» и понять, что он может им дать. Более того, даже современные IT-компании порой верят в мантру «сотрудник должен сидеть в офисе с 9 до 6».
Сейчас, когда весь мир внезапно отправился на удалёнку, у многих таких компаний щёлкнет мысль, как в том анекдоте: «А что, так можно было?». Окажется, что работа на удалёнке не сильно проседает по продуктивности, что где-то станет даже продуктивнее или дешевле (нет расходов на офис или командировки). У многих впервые появится шанс прикоснуться к «цифре», устроить себе вынужденный триал-период. И по окончании всей этой истории с вирусом умный бизнес, который умеет развиваться и не держится за прошлое, задумается, посчитает прибыли/убытки и, скорее всего, начнёт цифровизироваться.
Александр Белоцерковский: Для многих текущая ситуация — возможность пройти цифровую трансформацию в ускоренном режиме. Это не всегда просто, так как в зависимости от стадии процесса может требоваться присутствие специалистов «на местах». Но большинство из тех, кто давно планировал и откладывал, были вынуждены ускориться и адаптироваться к цифровому ведению бизнеса. Те же, кто уже «цифровизовал» бизнес, уже получили или получат серьёзный стресс-тест построенных систем и быструю обратную связь. При этом я уверен, что многие бизнесы сохранят офлайн-формат, спрос восстановится, а сейчас нужно работать и искать новые решения. Это касается и процессов цифровой трансформации для физического бизнеса. Это возможность пересмотреть принципы своей деятельности и вернуться к работе подготовленными к новым условиям.
Михаил Климин: В первую очередь отмечу, что коронакризис станет катализатором в трансформации взаимоотношений между покупателями и продавцами в традиционных для офлайна сферах: банки, страховые, продуктовый ритейл. Никто не сделал для «цифровизации» больше, чем коронавирус — однозначно это ускорение темпов, а также естественный отбор.
В ближайшем времени ожидается высокий уровень безработицы в мире. Коснётся ли это специалистов IT-сферы?
Андрей Себрант: Уже коснулось. Даже многие гиганты класса Google публично заявляют, что сокращают темпы найма, а множество компаний поменьше, занимавшихся разработкой на заказ в тех же Штатах, уже остались без заказов и вынуждены увольнять людей. Закрываются многие IT-стартапы. А у нас кроме COVID-19 есть ещё цены на нефть, так что безработицы не избежать, увы. Как и в прошлые кризисы, безработица будет неоднородна: крупные и государственные компании будут за недорого скупать сильнейших спецов, попутно проводя внутренние чистки. Иван Ямщиков: Очень трудно прогнозировать рецессии. Особенно такие, которые разворачиваются на фоне абсолютно новых событий. Думаю, тут всё будет зависеть от масштаба кризиса и от того, о каком специалисте мы говорим. Компании, чей основной бизнес связан с офлайном, опираются на долгий цикл продаж и сложные цепочки поставок, могут сильно пострадать, особенно если плохо понимают структуру своих бизнес-процессов. Если IT-специалист работает в такой компании, то кризис может его задеть. Останется ли квалифицированный специалист надолго безработным? Не думаю, как я говорил выше, работы в технологической сфере очень много.
Константин Кичинский: Конечно. В IT-сфере в среднем, думаю, примерно такой же процент бездельников, как и везде. В офисе это не так заметно, но сейчас начнётся жёсткий трекинг задач, мониторинг вклада в продукт, учёт отработанных тасок. И все всё поймут!
Неожиданно выяснится, что работать на удалёнке не так страшно. А если можно на удалёнке, то, может, не нужно набирать людей из больших городов? Потом вспомнятся заветы Прудона и социалистов, и станет понятно, что для «каждому по его труду» не обязательно иметь региональных привязок, а до лозунга коммунистов нам ещё далеко.
Потом у многих всё же не получится, эйфория пройдёт, и многие вернутся к старым добрым офисным форматам, вспоминая время самоизоляции как страшный сон о бесконечной работе.
Григорий Петров: Айти разное бывает. К примеру, компания, которая занималась продажами авиабилетов, может уменьшить штат разработки. А вот компании, которые делали видеосвязь, социальные сети или бизнес-автоматизацию, наоборот, сейчас испытывают потребность в квалифицированных разработчиках. Так что я бы говорил о перераспределении IT-специалистов, а не безработице. Я даже рискну предположить рост в сфере IT, потому что именно программисты помогают нам работать с информацией из дома.
Георгий Могелашвили: Если коротко: наоборот. Мир уходит в онлайн, причём делает это стремительно, с пинка. Так что нужны люди, которые будут это развивать. Так уж повелось, что эти самые люди — айтишники. Пока не придумали самопишущиеся программы, нужны будут люди, которые будут этим заниматься. Так что без работы не останемся.Но есть и обратная сторона. Сейчас люди из тех профессий, которые сильно пострадают от кризиса, посмотрят по сторонам и увидят, что айтишники-то востребованы. И пойдут учиться программированию, системному администрированию и прочему. Всё это приведёт к тому, что примерно через год (а то и раньше) на рынок труда выйдет новая волна молодых специалистов, которые составят неплохую конкуренцию существующим профессионалам.
Да, качество их работы или фундаментальность образования будут не такими, но, давайте на чистоту, сейчас уже не так важно образование и понимание алгоритмов. Программирование из науки превратилось в ремесло: собери из готовых кубиков-пакетов и API готовый продукт в облаке.
Всё это повлияет на наши с вами зарплаты. IT перестанет быть элитарной профессией с заоблачными деньгами. В своё время я прочитал об очень хорошей аналогии, которая сейчас всё ближе к нам. В начале века было очень престижно работать на фабрике Ford. Сотрудники завода очень ценились, получали огромные деньги и пользовались общественным уважением. Однако со временем, когда появились конвейеры и процесс сборки автомобилей стал проще, на фабрики пошли менее квалифицированные кадры. Это привело к тому, что теперь работник автозавода, хоть и остаётся очень квалифицированным человеком, но зарабатывает не так, как программист.
Это произойдёт и в IT-сфере. А текущий кризис может ускорить процесс, потому что всё больше людей будут стремиться в сферу, которой кризисы не страшны.
Александр Белоцерковский: На мой взгляд, компаниям, у которых есть собственный продукт, будет проще. Это не только может позволить пережить кризис, но и расширит горизонты. И где-то на уровне подсознания всегда будет мысль, что у тебя есть что-то, что ты создал для себя. Это помогает.Важна также способность к диверсификации бизнеса, гибкость. Один из моих любимых примеров — томская IT-компания Rubius. Это очень крутая компания.
У них есть совершенно непрофильная история — шумоизолированная кабина для работы Qubius. За таких я уверен, они переживут кризис и станут сильнее.
Михаил Климин: IT-индустрия в этом плане менее уязвима, чем другие. Динамика изменений этой сферы приучила компании быстро подстраиваться под новые вызовы и обстоятельства. Думаю, большинство IT-компаний не будут спешить с сокращениями, так как именно сотрудники являются их основным капиталом.Самые дерзкие компании будут использовать открывшиеся возможности в свою пользу — запускать новые продукты, переманивать таланты, выходить в новые сегменты или рынки.
Более рациональные компании будут использовать момент как повод, чтобы сократить сотрудников с низкой производительностью труда. Допускаю, что в краткосрочной перспективе могут возникнуть проблемы у IT-интеграторов и аутсорсеров, у тех, кто в спокойное время обслуживал офлайн-бизнес.
Как поменяется жизнь каждого человека и разработчика в частности?
Андрей Себрант: Я думаю, что мы начнём больше ценить и использовать средства для онлайн-общения не только по работе. В первую очередь, для общения с теми, кто далеко и с кем нет возможности сходить вечерком поболтать в уютное местечко. У многих из нас (хотим мы того или нет) сейчас вырабатывается привычка к онлайн-общению как к норме. Думаю, что это останется с нами и после. А закрытые границы и нехватка денег даже на внутренние билеты отлично закрепят привычку в ближайшие месяцы.
Про совсем «каждого человека» не скажу, но для офисных сотрудников владение онлайн-инструментами и способность эффективно работать на удалёнке станут базовыми требованиями независимо от профессии. Теперь все осознали, что слишком рискованно нанимать на работу людей, которые этого не умеют.
Что касается разработчиков, то вот их жизнь поменяется меньше всего, насколько я сейчас вижу.
Иван Ямщиков: Я не берусь предсказывать, как поменяется жизнь, но могу сказать, каких изменений мне бы хотелось. Мне кажется, ключевым опытом, который было бы полезно вынести на уровень всего человечества, должно стать понимание, что земной шар — очень тесное и ценное для нас пространство. Личная ответственность каждого влияет на судьбу человека, как вида. Я видел прекрасный демотиватор на это тему: «Если вы думаете, что один человек не может изменить мир, расскажите об этом китайцу, который съел плохо приготовленную летучую мышь».
Константин Кичинский: Вы станете чаще мыть руки, реже трогать лицо, незнакомые предметы и поверхности, начнёте держать дистанцию от незнакомых людей. Такая микропаранойя чистоты и избегания контактов.
Вы научитесь планировать покупки продуктов на неделю вперёд через онлайн-сервисы, минимизируете походы в магазины, аптеки, строительные магазины, Икею.
Не научитесь лучше контролировать своё время и учиться на онлайн-курсах. У студентов и школьников будет прививка отторжения современных моделей онлайн-обучения из-за катастрофической неспособности учебных заведений перейти качественно на этот формат.
Поднимите свои рейтинги в онлайн-играх, натренируете стриминговые сервисы лучше понимать ваши вкусы.
Будете ждать весны и, возможно, лета 2021, потому что в 2020 вы будете смотреть на них через окно.
Григорий Петров: Мы научимся мыть руки и не трогать лицо, как минимум. Увидим, что многие вещи можно делать с помощью IT без личного присутствия. А разработчикам придётся всё это «без личного присутствия» реализовывать, справляясь с нагрузкой, проверяя гипотезы новых UX и бесконечно правя баги. В общем, всё как обычно. Георгий Могелашвили:
НЕ ДЛЯ ПЕЧАТИ
Жизнь айтишника, именно как айтишника, поменяется не сильно. Многие уже и так работают удалённо (из дома или из коворкинга), поэтому текущий карантин не сильно что-то изменит.
А вот для человека в принципе поменяется уклад жизни. Если раньше я ездил каждую субботу в Ашан и тратил там по пять часов в пробках, очередях, между полок, то сейчас я это время проведу с семьёй в парке, а необходимые продукты закажу онлайн за 10 минут с доставкой до двери.
Любой офлайн-шопинг будет отмирать, потому что гораздо проще заказать всё на сайте. Лично я уже давно практикую такой подход и вообще не помню, когда последний раз покупал одежду или электронику в офлайне, а продукты в магазине покупаю, только если надо что-то докупить (основной заказ привозят мне доставщики).
Конечно, чтобы это стало возможным, надо поменять некоторые процессы. Например, в России пока что трудно вернуть товар, если он не подошёл, и сервисы вроде Lamoda работают в таких случаях по своим кастомным процессам. Но если законодательно введут правила, согласно которым можно вернуть любой товар в течение 14 дней без указания причины и без заполнения бюрократических форм (как это сделано в Голландии, где я живу), то онлайн-шопинг станет ближе.
И это касается многих других офлайн-привычек. Зачем ходить в кино, если у вас дома есть крутая видео/аудиосистема? Зачем идти ко врачу, если можно проконсультироваться онлайн (если заболевание несерьёзное), зачем ходить в школу, если можно учиться онлайн? Текущий кризис существенно ускорит сдвиг в мышлении.
Александр Белоцерковский: Не представляю, как может поменяться жизнь хорошего разработчика. Кризис пройдёт, и он станет ещё более востребованным. Сейчас открывается огромный простор для разработки в будущем. К примеру, я вижу потенциал в развитии сферы AR/VR. Это тоже большой пласт работы, которую надо кому-то делать.Как изменится жизнь человека в общем? Сейчас идёт масштабнейшая оценка и переоценка эффективности организаций и процессов во всех сферах жизни. Уверен, что человечество выйдет из ситуации в какой-то степени с бОльшим пониманием мира и его устройства.
Михаил Климин: Из-за вируса многие крупные конференции переносятся в онлайн. После снятия карантина организаторы да и сами участники поймут, что не обязательно лететь через весь мир, чтобы на один-два дня посетить мероприятие. Как итог, меньше конференций будет в офлайне, больше в онлайне.
Будущее уже наступило или наоборот нас откинет в каменный век?
Андрей Себрант: Будущее сейчас наступает быстрее, чем когда-либо (даже если оно не всем нравится со своими системами слежения, заменой людей на роботов всех сортов и ночными клубами в Zoom вместо уютных лофтов). Не вижу ни единого признака отката куда-то назад. Наоборот, человечество как никогда осознаёт свою зависимость от технологий и важнейшую роль IT в любых кризисах. Иван Ямщиков: Всё зависит от глубины и масштабов кризиса. Кажется, Эйнштейну приписывают цитату: «Я не знаю, какое оружие будет использоваться в Третьей мировой войне, но Четвёртая будет вестись камнями и палками». Константин Кичинский: Будущее неизбежно. Сценарии реальности порой лучше и красочнее смелых идей фантастов и футурологов. Пока вы ждали патрулирующих дронов, вы пропустили, как Apple и Google зашили невидимые технологии контроля в операционную систему. Пока вы ждали VR-прорыва в духе матрицы, вы пропустили, как агент Смитт стал цифровым ассистентом дяди Стёпы. Пока вы ждали полета SpaceX на Марс и травили байки, сравнивая их с Роскосмосом, вы пропустили, как фабрики Теслы за пару недель переобучились и начали производить «вентиляторы» (ИВЛ).
Кризис лишь приоткрыл пугающие шипы будущего, в которое мы уже вступили.
Григорий Петров: Уже наступило. Смартфон в кармане почти у каждого и покрытие интернетом позволяют быстро организовывать социальные взаимодействия, невозможные ещё десять лет назад. Доставка еды и товаров из магазина, сервисы, интерфейсы к государственным услугам и банкам — всё это не делает изоляцию безболезненной, но хотя бы позволяет организовать её для большого количества людей. Георгий Могелашвили: Будущее всегда в будущем. Время покажет, каким оно станет. Я думаю, что будет только лучше, и мир станет доступнее. Александр Белоцерковский: Я не верю в то, что можно технически кого-то откинуть в каменный век. А по поводу будущего всё уже сообщил Уильям Гибсон: «Будущее уже наступило. Просто оно ещё неравномерно распределено». Неравность в распределении и «будущности» разных субъектов можно рассматривать как проблему, решения которой я не вижу ни в близкой, ни в дальней перспективе. Михаил Климин: Если говорить в контексте сегодняшней ситуации, думаю это никак не отразится на нашем прогрессе. Через два года мы уже не вспомним деталей карантина 2020.Если отвечать на этот вопрос более глобально, то мое мнение примерно такое: в последние годы могло сложиться ложное впечатление, что с развитием новых технологий в ИИ мы стали стремительно приближаться к моменту наступления технологической сингулярности (ТС). Простыми словами, ТС — это такой момент в будущем, когда технологическое развитие становится неуправляемым и необратимым.
Но по факту текущая ситуации показывает, что скорость развития технологии в разных отраслях не однородна. И если в одних сферах мы вырвались вперёд, то, например, в медицине у нас все ещё каменный век — мы не можем обеспечить выживаемость своего вида!
Что посоветуете человеку, не знакомому с миром IT? Нужно ли сейчас сюда приходить или наоборот лучше осваивать другие профессии?
Андрей Себрант: Во время острого кризиса и сразу после него, когда рынок труда становится рынком работодателя, а не рынком соискателя, новички мало кому нужны. К IT-сфере это тоже относится. Но вот стратегически, в долгую овладение IT-специальностью – хорошая страховка от безработицы. Поэтому разумной мне кажется такая тактика: сейчас постараться зарабатывать на том, что лучше всего умеешь, где уже есть репутация и опыт, потом на эти деньги обучаться чему-то айтишному. Всё равно нормальные знания в этой области требуют около года обучения и наработки минимального портфолио. А вот потом, как раз когда восстановление после кризиса и спрос на рынке труда будут в разгаре, постараться уйти в IT. Иван Ямщиков: Мне кажется, что общие правила для всех одинаковые: во-первых, нужно учиться тому, что интересно. Если интересны технологии, никогда не поздно ими заняться. У меня в группе когда-то работала сотрудница, которая с психологическим образованием пришла в IT в возрасте 50+, а сейчас она делает проекты в области психологии взаимодействия людей и технологий для ведущих Российских компаний. Из этой истории следует второе логичное правило: если что-то умеешь — пользуйся этим. Ваши компетенции, полученные в одном месте, будут помогать вам в другом. Просто поймите, как соотносятся разные области вашей деятельности.
Третья простая идея: лучше учиться на практике. Если хотите научиться музыке, пишите музыку с первого дня обучения. Пишите, сохраняйте, сравнивайте, показывайте сначала друзьям, потом родным, потом пользователям социальных сетей. Не важно, чему вы хотите научиться: дизайну, программированию или игре в футбол! С первого дня пробуйте делать то, чему учитесь.
Константин Кичинский: Ну, если вы ещё не поняли… будущее за генетикой, микробиологией, новыми материалами и квантами. IT будет коммодити. Григорий Петров: Трудно предсказывать будущее. Плохой программист, как и плохой бариста или плохой нейрофизиолог мало кому нужен. Да, IT — хайповая область, и порог входа нового специалиста не такой высокий как, например, для ядерной физики. Но всё равно нужны месяцы изучения, чтобы начать делать, и годы, чтобы научиться делать хорошо. Если у вас есть возможность попробовать, то сейчас очень хорошее время. Георгий Могелашвили: Конкуренция в среде IT-специалистов будет становиться всё больше, особенно большой она будет на рынке новичков. Сейчас поезд начинает потихоньку уходить, но ещё можно успеть впрыгнуть в последний вагон. Будет лучше не переучиваться на айтишника, а развиваться в смежных с IT областях. Если вы владеете профессией, которая есть только в офлайн, советую вам подумать, как вы можете перенести свои навыки в цифру. Например, для VR-комнат будут нужны хорошие 3D-архитекторы, а для сервисов онлайн-путешествий — хорошие виртуальные экскурсоводы.
Александр Белоцерковский: Не люблю, когда люди чем-то занимаются, а потом против своего желания резко уходят в совсем другую сторону. Из IT в металлопрокат или наоборот, неважно. Наша психика, биология и другие механизмы не терпят резких движений. Всё должно быть поступательно. Нельзя бегать год по шоссе, а потом ночью решить, что хочешь полумарафон в горах или под дождём. Нельзя всю жизнь заниматься офлайном и резко перейти в онлайн. Можно искать потенциальные точки роста в том, что ты сейчас делаешь. Технологии — это инструмент. Если непонятно, как его применить в текущей деятельности, значит, плохо смотрите или ещё не пришло время.
Михаил Климин: Да, думаю надо идти! В IT в любой момент времени наблюдается дефицит хороших кадров. А с развитием курсов переквалификации на IT-специальности можно сделать это в любом возрасте. В IT очень много направлений, эта сфера очень многогранна и изменчива — скучно не будет! Здесь каждый сможет найти область применения своих профессиональных интересов.
БЛИЦ. Чем ты стал бы заниматься, если бы твоя профессия исчезла в этом году?
Андрей Себрант: Книжки бы начал писать. А то текущая востребованность профессии всё никак не даёт на это дело отвлечься, хотя временами чертовски хочется.
Иван Ямщиков: Хмммм. Какая из моих профессий? Я — учёный, аналитик, подкастер, популяризатор науки, ещё кино снимаю иногда на коленке и книгу сейчас пишу. Если одна из моих профессий исчезнет, я перераспределю освободившееся время другим проектам.
Константин Кичинский: У меня, к счастью, пару лет как нет «моей профессии». Каждый раз безумная ломка, когда нужно описать кратко, чем я занимаюсь или придумать адекватное название должности для трудовой книжки.
Григорий Петров: Я всегда мечтал стать настоящим нейрофизиологом. Так что ушёл бы в лабораторию, чтобы использовать свои знания программирования и технологий для изучения мозга.
Георгий Могелашвили: Я бы писал книги или кормил людей.
Александр Белоцерковский: Стал бы готовить десерты на заказ или ушёл бы в металлопрокат.
Михаил Климин: Городским ландшафтным дизайном, российские города сильно отстают от европейских в этом аспекте.
Друзья, дочитавшие и долиставшие до конца, надеемся, что вам понравилось наше интервью. Если у вас есть мнение по данным вопросам, обязательно напишите его в комментариях.
А вообще мы начали предсказывать будущее ещё в прошлом году и запилили тест just for fun «Кем бы вы стали в 2120?»
