Эту статью я начал писать, находясь в стационаре Рижского психиатрическо-наркологического центра и подлечивая депрессивный эпизод. Загнал себя чуток чередой стрессов и затянувшимся выгоранием. Будучи в таком интересном и щекотливом месте, я решил пообщаться со специалистами и узнать их мнение о нас, программистах, и родственных профессиях, о свойственных нам проблемах и о том, что нужно делать вовремя, чтобы не проследовать по моим стопам. В общем, по-своему протягиваю хабровчанам руку помощи.
Сразу отмечу, интервью я брал впервые, так что буду признателен, если в комментариях поделитесь, как у меня получилось. Речь местами может быть корявой, т.к. русский — не родной язык для тех, кто делился со мной мыслями. Не судите строго, в общем. Могу сказать точно — для себя я узнал некоторые интересные вещи о наших профессиональных заболеваниях и способах их предотвращения.
Своим опытом работы с нашими коллегами поделилась Илзе Плауча, доктор психологии, клинический психолог.
— С какими вопросами и проблемами чаще всего обращаются программисты?
— Мне кажется, что первое, с чем мы работаем — это построение отношений. Некоторые проблемы с построением близких отношений, или в целом социальная тревожность. Вторая тема — как справляться с тревожностью или переутомлением. Люди работают, вникают в свои задачи, и в результате в какой-то момент человек осознаёт, что ему трудно даже думать. И тогда мы смотрим, как организовать работу, чтобы не забывать делать какие-то паузы в процессе, предотвращая тем самым снижение трудоспособности.
— Тревожность в целом характерна программистам?
— Да. Иногда, конечно, она зависит от характера работы. Программисты есть программисты, но обстоятельства работы очень отличаются. Некоторых проверяют, сколько сидишь.
— Да, часто есть таймер рабочий, который мониторит.
— Одно — то, что есть постоянный контроль. Также одним, я знаю, нравится работать дома, другие предпочитают работать в офисе. Но в любом случае это, в принципе, индивидуальная работа, и возникает тревожность, сомнения по поводу результатов, продуктивности работы. Это, наверное, более связано с какими-то личными убеждениями. В результате может появляться тревожность, из-за которой сложно концентрироваться на задачах.
— Вам кажется, скорее особенности типа личности помогают стать программистом, или работа программистом приводит к подобным особенностям?
— Я думаю, и того, и другого понемножку. Что я могу сказать хорошего: сколько я работаю с программистами, довольно удобно работать. Очень быстро выстраивается понимание благодаря высокому уровню когнитивного развития, мышления. Эмоциональная регуляция меньше, может быть. Мне кажется, есть характерный тип личности: лучше развито понимание, логическое мышление, а вот эмоциональная сторона чуть слабее. С другой стороны это же работа абстрактная, в реальности её нету. И её выбирают люди, которым легче концентрироваться на абстракциях, а не только на конкретных вещах. И, конечно, вопрос в том, как потом компенсировать то, что мы сидим в виртуальном мире.
— Каким образом можно компенсировать абстрактную работу?
— В нашем мире мы много работаем головой, но у нас ведь есть всё тело. И иногда мы забываем про него, про физическую нагрузку, которая нужна, про сенсорную информацию — запахи, тактильность. Осознанность очень много даёт. Есть формальные практики осознанности и неформальные. Под неформальными подразумевается, что я делаю какие-то вещи осознанно. Например, если я режу картошку, то я думаю не о своих планах на ближайшие пару дней, а смотрю, как я режу, как она выглядит. Т.е. нужно быть в том месте, где я нахожусь. Иначе весь день проходит в этой абстрактной информации. В общем, больше задействовать сенсорные чувства. Например, даже если пить чай, его можно пить по-разному.
— Ну мы обычно если делаем перерыв на чай, то мы думаем о каких-то задачах или проблемах. Именно на это и берётся пауза на чай — понять, почему что-то не работает-то.
— (Смеётся) Ну мне один молодой человек вообще говорил: «В принципе, если сидишь работаешь, и хочется кушать, можно ведь ещё немного посидеть, и перехочется». Не надо так делать. Эти паузы нужны.
— По поводу типа личности. Я помню, в психодиагностике был указан шизоидный тип личности. Это то, о чём Вы говорите, что более характерно программистам?
— Я думаю, что да. Не всем, конечно. Но есть некоторые особенности, как вот сидеть одному, работать в абстрактной сфере. Человеку, которому важна коммуникация, трудно так. Помню, была у нас бухгалтер на работе. Ей очень нравилось со всеми общаться. Единственная проблема: когда мы все уходили, она говорила: «Пора садиться за работу». Шизоидному типу без общения легче. Но тут и возникает запрос на то, чтобы научиться строить отношения.
— Помимо отношений и тревожности, какие ещё проблемы возникают? Что на третьем месте? Те же депресии часто встречаются?
— Скажу откровенно, у меня с депрессией, пожалуй, и не было человека, во всяком случае из программистов.
— Значит, я первый.
— (Смеётся) Да, особенно не было. Было про смену работы. Программисты могут работать в разных условиях, разная организация рабочих команд. Где-то команда разбросана по разным странам, у кого-то раз в неделю созвон, и им хватает, а кому-то нужен офис. И с некоторыми мы разбирали организацию труда в этом аспекте. Но основное — это всё же отношения и тревожность.
— Понял, спасибо за небольшое интервью.
Для тех, кто поленился прочитать про шизоидный тип, рекомендую не полениться. Ну и сразу отмечу, что это не про шизофрению. Если вкратце, ему характерны замкнутость в себе, кажущаяся самодостаточность, часто незаурядные способности, а поверх — сложности в построении отношений. Всё то, о чём и рассказала психолог. Таких людей 1-2%, и это не расстройство, это просто набор граней нашей личности, с которыми как-то можно и нужно жить. Кстати, проголосуйте в опросе, узнали Вы себя в описании или нет. Посмотрим, отличается ли сообщество хабра в процентном соотношении.
С директором центра «Велдре», где я находился на лечении, профессором Рижского университета Страдыня, мы проговорили примерно полчаса. И, я бы сказал, этот диалог затронул схожие проблемы, но на более глубоком уровне.
— Часто ли к вам обращаются программисты?
— В принципе, довольно часто. Как это можно объяснить?.. Вообще, психиатрические заболевания разного рода, и полегче, и потяжелее, всё-таки являются болезнями людей одарённых. Часто это талантливые люди, которые могут создать что-то неординарное. И в наши дни программисты — это люди незаурядные, с хорошим образованием. Не каждый может стать программистом, как не каждый может стать художником или написать книгу. Всё же нужен талант и свой образ мышления, интеллект должен быть выше среднего. Это хорошо, но иногда, к сожалению, приводит к каким-то расстройствам. Мозг где-то немножко перерабатывает, слишком большая нагрузка, и это порой приводит к расстройствам.
Плюс программистом не может быть человек, который делает свою работу чисто технически. Они работают со своим интересом, с каким-то азартом, эта работа бывает ночами, иногда с нерегулярным графиком. Это иногда приводит к перегрузке, особенно когда нужно что-то срочно сделать или закончить.
Я бы сказал, есть две категории: одни — которые перерабатывают, и там больше невротический и депрессивный спектр, другие — со слишком развитым талантом, и среди них бывают пациенты с шизофренией. Скажем, мы знаем, есть такой Нэш, который Нобелевскую премию получил. Где-то эта гениальность и болезнь идут рука об руку. В целом, программисты — отдельный контингент среди наших пациентов.
— То есть, в основном это либо шизофренический спектр, либо депрессивный.
— Депрессивно-невротический, на почве больших перегрузок, несоблюдения режима еды, режима дня, режима отдыха… Программист остаётся программистом 24 часа, и это может довести до срывов. И, конечно, к ним нужен отдельный подход. У меня есть пациенты, которые хорошо работают, даже с тяжёлыми заболеваниями. Они чувствуют, что они нужны на рынке труда, и работодатель относится к ним лояльно: разрешает прийти попозже, поработать вечером, адаптирует нагрузку. Если работодатель приспосабливается — получает максимум от этого человека. А если начинать надавливать, давать большие нагрузки, неправильно планировать, тогда могут быть срывы.
— И что можно делать, чтобы не сорваться в эти категории? Есть ли какая-то профилактика?
— Если это тяжёлая категория, как шизофрения, тут важен баланс. Важно приспособиться к этому, найти такой оптимальный режим работы, чтобы использовать этот талант. Ведь человек может работать два часа интенсивно, а потом может быть даже целый день, когда нет вот этого драйва, нет энергии работать. Плюс при шизофрении очень важна заинтересованность. Им очень-очень трудно выполнять какую-то техническую и неинтересную работу. Как один человек говорил: то немножко сделал, это… Он переключается, и в итоге все задачи доделал. Но он не может сидеть и тупо одну задачу делать до конца, ему нужно найти какой-то интерес для себя. Тут важно и самому найти этот подход, и работодателю быть эластичным. Тогда от такого человека очень много можно получить. Важен индивидуальный подход.
Плюс, конечно, в обоих вариантах важно соблюдать режим, насколько возможно. И попытаться отключаться в течение дня. Поработал 2 часа — хотя бы на 10-15 минут выйти из офиса, посмотреть вдаль, размять глаза, отдохнуть, подышать свежим воздухом. Не стоит работать по 6-8 часов без перерыва и забывать даже покушать. Ну или стандартное — кефир, батон, пачка чипсов… Еда тоже очень важна. Идеально хотя бы день-два на выходных, например, отключаться и обходиться без компьютера. Конечно, свежий воздух, прогулки. Хоть минимальная физическая активность. Даже если спортсменом и не станет, но хоть быстрым шагом пройтись, шаги посчитать телефоном или браслетом. И еда, конечно. Найти этот момент, остановиться, покушать. И даже при работе из дома важно стараться сохранить этот режим. Какие бы там трудности в работе не возникали, эти элементарные вещи очень важно сохранить.
Конечно, у всех болезней, более и менее серьёзных, есть система триггеров, что-то её запускает. Это может быть какая-то инфекция, травма, психологические переживания, большая перегрузка. Нужно быть умеренным, возможно, отказаться даже от какой-то работы, но сохранить своё состояние и себя.
Что я ещё очень не советовал бы — всякие вещества: алкоголь, конечно, очень не рекомендую марихуану. У шизофрении есть этиологические моменты, найдены общие гены, связанные с шизофренией и употреблением марихуаны. Есть разные теории: например, что марихуана может запускать шизофрению.
— То есть наблюдались случаи, когда употребляющие активно марихуану заболевали шизофренией?
— Да, да, и мы потом очень тяжело с этим боремся. Далее, стимуляторы, энергетические напитки. Иногда хочется всё-таки. Но там очень концентрированный кофеин, сахар, другие вещества, которые поднимают энергию в данный момент, но это расшатывает нормальный баланс организма. Конечно, иногда можно и крепкий кофе, и напитки, но не так, что постоянно на них сидеть. Не дай Бог амфетамины. В тех профессиях, где нужен острый мозг, где нужно активно работать, есть риски, что люди начинают для повышения трудоспособности. Или потом расслабляются с алкоголем или с травкой.
Если мы говорим о профилактике психических заболеваний, я очень советовал бы десять раз подумать. Возможно, есть какие-то другие варианты.
— Например, меньше работать.
— Тут, конечно, кажется в тот момент, что и мне надо, и всем надо…
— Ну да, есть обычно дедлайны, когда разбейся в лепёшку, но результат должен быть готов к этой дате, а ещё и начинают сыпаться ошибки.
Главное — иногда нужно в чём-то отказать. Хорошо, денежки, хорошо, там друг попросил, там что-то сделать надо… Сказать «нет» — это для своего здоровья тоже бывает полезно. Иногда нам кажется, что все деньги надо заработать, всю работу сделать, но здоровье так можно подорвать.
— Понял. А по поводу невротическо-депрессивного спектра?
— Где-то похоже, но, конечно, в этих случаях чаще бывают внешние факторы, которые провоцируют: ситуации в семье, какие-то конфликты с работодателем или сотрудниками. Эти ситуации в большей мере могут повлиять. Тоже появляется риск веществ или алкоголя. Может возникать тревога, из-за которой немного вечером начинают выпивать. И возникают негативные шаблоны реакции. Но тут факторы внешние, которые надо сугубо подлавливать такие ситуации и анализировать, стоит ли там и так работать. Может, стоит обсудить ситуацию, что там неправильно. Иногда бывает неправильная организация труда на работе. Например, если человек хорошо работает и может много сделать, всё на него валят. Он не может сказать «нет», на него валят, он соглашается, а ещё десять человек просто сидят.
Нужно самому эту ситуацию обдумать и понять, почему так: почему я так устаю, почему я становлюсь раздражительным, почему я начинаю делать ошибки, почему мне вечером хочется выпить. Немножко остановиться и подумать, в чём проблема. Если при шизофрении это может быть генетически обусловленная серьёзная болезнь, то тут могут быть различные факторы: у шефа плохое настроение, с подругой разошёлся… Тут больше будут психологические внешние факторы.
— Такой ещё вопрос. Работа программиста часто связана с негативным ожиданием, потому что почти наверняка то, что я напишу, с первого раза не заработает. Я знаю, что у меня что-то не получится сразу, я постоянно занимаюсь тем, что я решаю какие-то проблемы, ищу какие-то ошибки. Как это может влиять?
— Я думаю, сама специфика работы по определению такая. Ни один не написал скрипт, чтобы заработало с первого раза.
Мой совет — очень важна психологическая работа с заказчиком. Я бы рекомендовал встретиться, найти контактное лицо ещё до начала работы и понять, с кем я буду работать. Может, уже побольше вопросов задать.
— Там обычно этим отдельный человек занимается. Там есть менеджер проекта, а программисты обычно в сторонке от этого.
— Вот это, я думаю, неправильно. Получается, один что-то придумал, дал другому задание. Эти люди между собой реально не контактируют, только через посредников. Потом получается обида, начинают делить, кто не так написал архитектуру, кто не так написал программу. Но это можно смягчить, потому что это реальность, уже ясно, что без этого полностью не обойтись. И чем эта работа человечески лучше, тем легче будет решать.
Проблема не в том, что что-то не работает, проблема в том, что все чего-то ожидают, все друг на друга валят, нет совместной работы. Если человек видит, что совместной работы не будет, у него уже отношение весьма формальное. Неизбежно будет конфликт или неприятные ситуации. Если говорить о профилактике, то было бы очень хорошо, если бы можно было программисту пройтись по архитектуре, спросить какие-то нюансы. И уже человек будет более тесно в процессе и меньше наезжать на программиста. Ну я так это вижу.
— Тут даже вопрос не в наезде со стороны, а в том, что я как программист не то что ожидаю, что мне кто-то сообщит об ошибке, я просто понимаю, что я что-то сделал, и оно с первого раза не заработало. И я ещё должен потратить несколько итераций на то, чтобы то, что я сделал, заработало. То есть у меня к собственному труду есть постоянное отрицательное ожидание. Это может влиять, или просто люди вырабатывают стрессоустойчивость?
— Должна вырабатываться. Это зависит от типа личности. Каждый программист — индивидуален. Есть люди невротического склада. Они с детства обо всём волнуются, всё хотят сделать идеально. Таким будет труднее. Он хочет всё сразу, он хочет, чтобы заказчик сказал: «Хорошо получилось, нормально. Ну, что-то не доглядели, да». Ему такое отношение нужно, он всё равно волнуется. Есть люди с хорошей самооценкой, они понимают свой уровень. Совет — профессионально подходить. Вы понимаете, что ни один серьёзный скрипт не пошёл с первого раза. Когда вы учились, вам это сказали, наверное. Это профессионализм. И вы, конечно, хотите меньше ошибок. Вы посмотрели архитектуру, которая тоже может быть сделана тяп-ляп, вы понимаете, где что может пойти не так, где будет много вопросов и так далее.
В таких работах меньше надо вкладывать личные эмоции. Вот я переживаю, я хотел, мне казалось… Если этого будет меньше (правда, не до уровня кретинизма, что мне пофиг), это будет профессиональный подход. Да, будут ошибки, да, что-то не получится. Конечно, люди разные. Некоторым можно так рассказывать, а он всё равно будет волноваться и переживать.
— Такие, думаю, в профессии долго не задерживаются у нас.
— Ну наверное. В любом случае, главное — профессионализм. В любой сфере. Профессионал понимает, что он сделал правильно и профессионально. Сколько у нас не было программ, всегда что-то медленно идёт, что-то устарело, технологии меняются. Но справляетесь вы всё-таки, нужны вы. И это ваш плюс, что и работодатели, и общество готовы идти на какие-то уступки, готовы вас понимать, ваш ментальный ресурс.
— Вчера психолог упоминала про осознанность как способ отвлечения. Может, Вы можете что-то сказать, добавить, посоветовать?
— Да, осознанность — это немножко из того, что я говорил про «отключиться». Пойти покушать, выйти на свежий воздух. Вы живёте в виртуальном мире, но немножко надо осознать, почувствовать своё тело, сделать паузу. Например, вы работаете, потом какая-то встреча назначена. Ну найдите эти 5 минут посидеть в тишине и отключиться от предыдущей работы. Это и для вашего здоровья полезно, и с позиции профессионализма. Не так, что я пишу одно, потом бросаюсь на другое, на третье… Хотя бы минутку найти, когда я сам с собой. Есть и программы для этого, приложения на телефоне, эта тема активно развивается. Наименьшее — это пауза, побыть с самим собой, почувствовать своё тело, немножко отключиться от одной задачи, и тогда подключаться к другой. Но да, иногда бывает так, что начал, и идёт, и не можешь остановиться…
— У нас просто одна из особенностей — нам нужно очень много параметров того, что мы делаем, держать в голове. Поэтому нам не хочется прерываться: если мы прервёмся, этот карточный домик тут же падает. И нам его каждый раз после перерыва надо выстраивать.
— Ну это как мне один рассказывал про дизельные локомотивы. Локомотив если работает, всё отлично. Когда ресурс снижается до каких-то 50%, тогда нужно делать капитальный ремонт, и он прослужит намного дольше. А в реальной жизни если он работает, кто ему будет этот ремонт делать? Мы думаем про текущий момент, а про то, как наш ресурс может дольше продержаться — об этом мы забываем. Кто же будет исправный локомотив на капитальный ремонт давать, даже если он будет работать в 2-3 раза дольше? Так и в жизни. Мозг держится, но в какой-то момент может не выдержать.
— Ну и так как центр психиатрическо-наркологический, вопрос про алкоголь: сколько и как можно? Даже не сколько скорее, а как?
— Скажем так, алкоголь можно пить тогда, когда хорошее настроение, хорошая компания. И, конечно, в меру. Три дня в неделю по бокалу вина или по кружке пива — это можно. Говорится, что для сердечно-сосудистой системы хорошо.
Не пить тогда, когда какая-то тревога, когда хочется что-то этим алкоголем решить. Тогда начинается ежедневное употребление по 100 грамм, чтобы успокоиться. И возникает серьёзная проблема, подкрадывается алкоголизм. Или второй вариант, когда тусовка, и мы напиваемся до белых мишек. Когда хорошая компания, когда хорошее самочувствие, тогда не так много и надо, и за бокалом вина или кружкой пива под хороший разговор можно просидеть весь вечер. Редко кто совсем не пьёт. Но проблема начинается, когда мы начинаем решать свои проблемы, например, в отношениях, или усталость алкоголем, или тревогу. Алкоголь сбивает рецепторы, и потом очень трудно лечить. Особенно женщинам нужно быть осторожными. Там проблема серьёзнее. Мужчины хоть как-то признают эту проблему и решают. Женщины не признают, не решают. Уже каждый вечер бутылка вина, чтобы отключиться — это очень серьёзно.
— Где грань находится между «как-то многовато» и уже алкоголизмом?
— Алкоголизм начинается тогда, когда алкоголь начинает доминировать в жизни. Например, у меня есть выбор: провести день с семьёй и детьми или встретиться с друзьями и выпить, и я чувствую, что выбор идёт в сторону алкоголя. Если мои воспоминания и хорошие жизненные моменты связаны с тем, когда выпили, и как там было, это уже значит, что в мозгу доминирует алкоголь. Это уже так называемый бытовой алкоголизм, пред-стадия алкоголизма. Был с друзьями и что-то забыл купить или сделать. Или выпил вечером и утром пришёл с похмельем на работу, не смог нормально работать, день прошёл так себе. Вроде с работы и не выгнали, как-то справился. Это значит, что я уже не так критично отношусь, и алкоголь уже важен в моей жизни. Это уже признак. К сожалению, в обществе 60-80% людей — бытовые алкоголики. К сожалению, мы сами не замечаем, что это так.
— То есть, в целом, среди взрослого населения — можно сказать, что больше половины?
— Да, да, больше половины точно. Даже не подозревают: «Это же ерунда, ну так, выпиваем». В Англии, например, там же все сделки идут только через пабы. Там офисы полдня сидят в пабах. Там уже пиво, какие-то разговоры, вся жизнь фактически идёт через алкоголь. Я бы не сказал, что это хорошо для здоровья людей. Много людей болеют, и система здравоохранения там хоть и хорошая, но уже не справляется.
Так что нужно себя контролировать, что для меня важно: мои хобби, спорт и так далее, или для меня всё уже идёт через алкоголь.
Ну что сказать? Ни добавить, ни убавить. Делаем выводы, каждый для себя.
Как Вы прекрасно знаете, не только голова программиста страдает от работы. О том, какие ещё проблемы могут нас постигнуть, мне рассказала врач медицины неотложных состояний Марина Гетьман.
И вообще, в любой непонятной ситуации лучше обращаться к врачу и не заниматься самодиагностикой. Всё описанное может быть какой-то мелочью, а может привести к тяжёлым последствиям. Самостоятельно степень проблемы не определишь. Даже специалист с высшим медицинским образованием не способен разобраться в проблемах не своего профиля.
Надеюсь, что-то Вы для себя почерпнули новое и будете внимательнее относиться к своему здоровью. Как человек, доведший себя до больнички невнимательным отношением к здоровью, могу сказать, что ничего весёлого в этом нет. В молодости нам кажется, что мы вечные и железобетонные, мы готовы принять какие-то чрезмерные нагрузки без повода. Мы планомерно гробим здоровье, зарабатывая деньги, а потом тратим деньги, чтобы поправить здоровье. Проблема в том, что полностью восстановить его уже не получится. Будьте рассудительны.
Ну и если я и мои соавторы что-то пропустили, обязательно напишите в комментариях.
Спасибо, что остаётесь с нами. Вам нравятся наши статьи? Хотите видеть больше интересных материалов? Поддержите нас, оформив заказ или порекомендовав знакомым, облачные VPS для разработчиков от $4.99, уникальный аналог entry-level серверов, который был придуман нами для Вас: Вся правда о VPS (KVM) E5-2697 v3 (6 Cores) 10GB DDR4 480GB SSD 1Gbps от $19 или как правильно делить сервер? (доступны варианты с RAID1 и RAID10, до 24 ядер и до 40GB DDR4).
Dell R730xd в 2 раза дешевле в дата-центре Equinix Tier IV в Амстердаме? Только у нас 2 х Intel TetraDeca-Core Xeon 2x E5-2697v3 2.6GHz 14C 64GB DDR4 4x960GB SSD 1Gbps 100 ТВ от $199 в Нидерландах! Dell R420 — 2x E5-2430 2.2Ghz 6C 128GB DDR3 2x960GB SSD 1Gbps 100TB — от $99! Читайте о том Как построить инфраструктуру корп. класса c применением серверов Dell R730xd Е5-2650 v4 стоимостью 9000 евро за копейки?
Сразу отмечу, интервью я брал впервые, так что буду признателен, если в комментариях поделитесь, как у меня получилось. Речь местами может быть корявой, т.к. русский — не родной язык для тех, кто делился со мной мыслями. Не судите строго, в общем. Могу сказать точно — для себя я узнал некоторые интересные вещи о наших профессиональных заболеваниях и способах их предотвращения.
Что говорит психолог?
Своим опытом работы с нашими коллегами поделилась Илзе Плауча, доктор психологии, клинический психолог.
— С какими вопросами и проблемами чаще всего обращаются программисты?
— Мне кажется, что первое, с чем мы работаем — это построение отношений. Некоторые проблемы с построением близких отношений, или в целом социальная тревожность. Вторая тема — как справляться с тревожностью или переутомлением. Люди работают, вникают в свои задачи, и в результате в какой-то момент человек осознаёт, что ему трудно даже думать. И тогда мы смотрим, как организовать работу, чтобы не забывать делать какие-то паузы в процессе, предотвращая тем самым снижение трудоспособности.
— Тревожность в целом характерна программистам?
— Да. Иногда, конечно, она зависит от характера работы. Программисты есть программисты, но обстоятельства работы очень отличаются. Некоторых проверяют, сколько сидишь.
— Да, часто есть таймер рабочий, который мониторит.
— Одно — то, что есть постоянный контроль. Также одним, я знаю, нравится работать дома, другие предпочитают работать в офисе. Но в любом случае это, в принципе, индивидуальная работа, и возникает тревожность, сомнения по поводу результатов, продуктивности работы. Это, наверное, более связано с какими-то личными убеждениями. В результате может появляться тревожность, из-за которой сложно концентрироваться на задачах.
— Вам кажется, скорее особенности типа личности помогают стать программистом, или работа программистом приводит к подобным особенностям?
— Я думаю, и того, и другого понемножку. Что я могу сказать хорошего: сколько я работаю с программистами, довольно удобно работать. Очень быстро выстраивается понимание благодаря высокому уровню когнитивного развития, мышления. Эмоциональная регуляция меньше, может быть. Мне кажется, есть характерный тип личности: лучше развито понимание, логическое мышление, а вот эмоциональная сторона чуть слабее. С другой стороны это же работа абстрактная, в реальности её нету. И её выбирают люди, которым легче концентрироваться на абстракциях, а не только на конкретных вещах. И, конечно, вопрос в том, как потом компенсировать то, что мы сидим в виртуальном мире.
— Каким образом можно компенсировать абстрактную работу?
— В нашем мире мы много работаем головой, но у нас ведь есть всё тело. И иногда мы забываем про него, про физическую нагрузку, которая нужна, про сенсорную информацию — запахи, тактильность. Осознанность очень много даёт. Есть формальные практики осознанности и неформальные. Под неформальными подразумевается, что я делаю какие-то вещи осознанно. Например, если я режу картошку, то я думаю не о своих планах на ближайшие пару дней, а смотрю, как я режу, как она выглядит. Т.е. нужно быть в том месте, где я нахожусь. Иначе весь день проходит в этой абстрактной информации. В общем, больше задействовать сенсорные чувства. Например, даже если пить чай, его можно пить по-разному.
— Ну мы обычно если делаем перерыв на чай, то мы думаем о каких-то задачах или проблемах. Именно на это и берётся пауза на чай — понять, почему что-то не работает-то.
— (Смеётся) Ну мне один молодой человек вообще говорил: «В принципе, если сидишь работаешь, и хочется кушать, можно ведь ещё немного посидеть, и перехочется». Не надо так делать. Эти паузы нужны.
— По поводу типа личности. Я помню, в психодиагностике был указан шизоидный тип личности. Это то, о чём Вы говорите, что более характерно программистам?
— Я думаю, что да. Не всем, конечно. Но есть некоторые особенности, как вот сидеть одному, работать в абстрактной сфере. Человеку, которому важна коммуникация, трудно так. Помню, была у нас бухгалтер на работе. Ей очень нравилось со всеми общаться. Единственная проблема: когда мы все уходили, она говорила: «Пора садиться за работу». Шизоидному типу без общения легче. Но тут и возникает запрос на то, чтобы научиться строить отношения.
— Помимо отношений и тревожности, какие ещё проблемы возникают? Что на третьем месте? Те же депресии часто встречаются?
— Скажу откровенно, у меня с депрессией, пожалуй, и не было человека, во всяком случае из программистов.
— Значит, я первый.
— (Смеётся) Да, особенно не было. Было про смену работы. Программисты могут работать в разных условиях, разная организация рабочих команд. Где-то команда разбросана по разным странам, у кого-то раз в неделю созвон, и им хватает, а кому-то нужен офис. И с некоторыми мы разбирали организацию труда в этом аспекте. Но основное — это всё же отношения и тревожность.
— Понял, спасибо за небольшое интервью.
Для тех, кто поленился прочитать про шизоидный тип, рекомендую не полениться. Ну и сразу отмечу, что это не про шизофрению. Если вкратце, ему характерны замкнутость в себе, кажущаяся самодостаточность, часто незаурядные способности, а поверх — сложности в построении отношений. Всё то, о чём и рассказала психолог. Таких людей 1-2%, и это не расстройство, это просто набор граней нашей личности, с которыми как-то можно и нужно жить. Кстати, проголосуйте в опросе, узнали Вы себя в описании или нет. Посмотрим, отличается ли сообщество хабра в процентном соотношении.
А что расскажет психиатр?
С директором центра «Велдре», где я находился на лечении, профессором Рижского университета Страдыня, мы проговорили примерно полчаса. И, я бы сказал, этот диалог затронул схожие проблемы, но на более глубоком уровне.
— Часто ли к вам обращаются программисты?
— В принципе, довольно часто. Как это можно объяснить?.. Вообще, психиатрические заболевания разного рода, и полегче, и потяжелее, всё-таки являются болезнями людей одарённых. Часто это талантливые люди, которые могут создать что-то неординарное. И в наши дни программисты — это люди незаурядные, с хорошим образованием. Не каждый может стать программистом, как не каждый может стать художником или написать книгу. Всё же нужен талант и свой образ мышления, интеллект должен быть выше среднего. Это хорошо, но иногда, к сожалению, приводит к каким-то расстройствам. Мозг где-то немножко перерабатывает, слишком большая нагрузка, и это порой приводит к расстройствам.
Плюс программистом не может быть человек, который делает свою работу чисто технически. Они работают со своим интересом, с каким-то азартом, эта работа бывает ночами, иногда с нерегулярным графиком. Это иногда приводит к перегрузке, особенно когда нужно что-то срочно сделать или закончить.
Я бы сказал, есть две категории: одни — которые перерабатывают, и там больше невротический и депрессивный спектр, другие — со слишком развитым талантом, и среди них бывают пациенты с шизофренией. Скажем, мы знаем, есть такой Нэш, который Нобелевскую премию получил. Где-то эта гениальность и болезнь идут рука об руку. В целом, программисты — отдельный контингент среди наших пациентов.
— То есть, в основном это либо шизофренический спектр, либо депрессивный.
— Депрессивно-невротический, на почве больших перегрузок, несоблюдения режима еды, режима дня, режима отдыха… Программист остаётся программистом 24 часа, и это может довести до срывов. И, конечно, к ним нужен отдельный подход. У меня есть пациенты, которые хорошо работают, даже с тяжёлыми заболеваниями. Они чувствуют, что они нужны на рынке труда, и работодатель относится к ним лояльно: разрешает прийти попозже, поработать вечером, адаптирует нагрузку. Если работодатель приспосабливается — получает максимум от этого человека. А если начинать надавливать, давать большие нагрузки, неправильно планировать, тогда могут быть срывы.
— И что можно делать, чтобы не сорваться в эти категории? Есть ли какая-то профилактика?
— Если это тяжёлая категория, как шизофрения, тут важен баланс. Важно приспособиться к этому, найти такой оптимальный режим работы, чтобы использовать этот талант. Ведь человек может работать два часа интенсивно, а потом может быть даже целый день, когда нет вот этого драйва, нет энергии работать. Плюс при шизофрении очень важна заинтересованность. Им очень-очень трудно выполнять какую-то техническую и неинтересную работу. Как один человек говорил: то немножко сделал, это… Он переключается, и в итоге все задачи доделал. Но он не может сидеть и тупо одну задачу делать до конца, ему нужно найти какой-то интерес для себя. Тут важно и самому найти этот подход, и работодателю быть эластичным. Тогда от такого человека очень много можно получить. Важен индивидуальный подход.
Плюс, конечно, в обоих вариантах важно соблюдать режим, насколько возможно. И попытаться отключаться в течение дня. Поработал 2 часа — хотя бы на 10-15 минут выйти из офиса, посмотреть вдаль, размять глаза, отдохнуть, подышать свежим воздухом. Не стоит работать по 6-8 часов без перерыва и забывать даже покушать. Ну или стандартное — кефир, батон, пачка чипсов… Еда тоже очень важна. Идеально хотя бы день-два на выходных, например, отключаться и обходиться без компьютера. Конечно, свежий воздух, прогулки. Хоть минимальная физическая активность. Даже если спортсменом и не станет, но хоть быстрым шагом пройтись, шаги посчитать телефоном или браслетом. И еда, конечно. Найти этот момент, остановиться, покушать. И даже при работе из дома важно стараться сохранить этот режим. Какие бы там трудности в работе не возникали, эти элементарные вещи очень важно сохранить.
Конечно, у всех болезней, более и менее серьёзных, есть система триггеров, что-то её запускает. Это может быть какая-то инфекция, травма, психологические переживания, большая перегрузка. Нужно быть умеренным, возможно, отказаться даже от какой-то работы, но сохранить своё состояние и себя.
Что я ещё очень не советовал бы — всякие вещества: алкоголь, конечно, очень не рекомендую марихуану. У шизофрении есть этиологические моменты, найдены общие гены, связанные с шизофренией и употреблением марихуаны. Есть разные теории: например, что марихуана может запускать шизофрению.
— То есть наблюдались случаи, когда употребляющие активно марихуану заболевали шизофренией?
— Да, да, и мы потом очень тяжело с этим боремся. Далее, стимуляторы, энергетические напитки. Иногда хочется всё-таки. Но там очень концентрированный кофеин, сахар, другие вещества, которые поднимают энергию в данный момент, но это расшатывает нормальный баланс организма. Конечно, иногда можно и крепкий кофе, и напитки, но не так, что постоянно на них сидеть. Не дай Бог амфетамины. В тех профессиях, где нужен острый мозг, где нужно активно работать, есть риски, что люди начинают для повышения трудоспособности. Или потом расслабляются с алкоголем или с травкой.
Если мы говорим о профилактике психических заболеваний, я очень советовал бы десять раз подумать. Возможно, есть какие-то другие варианты.
— Например, меньше работать.
— Тут, конечно, кажется в тот момент, что и мне надо, и всем надо…
— Ну да, есть обычно дедлайны, когда разбейся в лепёшку, но результат должен быть готов к этой дате, а ещё и начинают сыпаться ошибки.
Главное — иногда нужно в чём-то отказать. Хорошо, денежки, хорошо, там друг попросил, там что-то сделать надо… Сказать «нет» — это для своего здоровья тоже бывает полезно. Иногда нам кажется, что все деньги надо заработать, всю работу сделать, но здоровье так можно подорвать.
— Понял. А по поводу невротическо-депрессивного спектра?
— Где-то похоже, но, конечно, в этих случаях чаще бывают внешние факторы, которые провоцируют: ситуации в семье, какие-то конфликты с работодателем или сотрудниками. Эти ситуации в большей мере могут повлиять. Тоже появляется риск веществ или алкоголя. Может возникать тревога, из-за которой немного вечером начинают выпивать. И возникают негативные шаблоны реакции. Но тут факторы внешние, которые надо сугубо подлавливать такие ситуации и анализировать, стоит ли там и так работать. Может, стоит обсудить ситуацию, что там неправильно. Иногда бывает неправильная организация труда на работе. Например, если человек хорошо работает и может много сделать, всё на него валят. Он не может сказать «нет», на него валят, он соглашается, а ещё десять человек просто сидят.
Нужно самому эту ситуацию обдумать и понять, почему так: почему я так устаю, почему я становлюсь раздражительным, почему я начинаю делать ошибки, почему мне вечером хочется выпить. Немножко остановиться и подумать, в чём проблема. Если при шизофрении это может быть генетически обусловленная серьёзная болезнь, то тут могут быть различные факторы: у шефа плохое настроение, с подругой разошёлся… Тут больше будут психологические внешние факторы.
— Такой ещё вопрос. Работа программиста часто связана с негативным ожиданием, потому что почти наверняка то, что я напишу, с первого раза не заработает. Я знаю, что у меня что-то не получится сразу, я постоянно занимаюсь тем, что я решаю какие-то проблемы, ищу какие-то ошибки. Как это может влиять?
— Я думаю, сама специфика работы по определению такая. Ни один не написал скрипт, чтобы заработало с первого раза.
Мой совет — очень важна психологическая работа с заказчиком. Я бы рекомендовал встретиться, найти контактное лицо ещё до начала работы и понять, с кем я буду работать. Может, уже побольше вопросов задать.
— Там обычно этим отдельный человек занимается. Там есть менеджер проекта, а программисты обычно в сторонке от этого.
— Вот это, я думаю, неправильно. Получается, один что-то придумал, дал другому задание. Эти люди между собой реально не контактируют, только через посредников. Потом получается обида, начинают делить, кто не так написал архитектуру, кто не так написал программу. Но это можно смягчить, потому что это реальность, уже ясно, что без этого полностью не обойтись. И чем эта работа человечески лучше, тем легче будет решать.
Проблема не в том, что что-то не работает, проблема в том, что все чего-то ожидают, все друг на друга валят, нет совместной работы. Если человек видит, что совместной работы не будет, у него уже отношение весьма формальное. Неизбежно будет конфликт или неприятные ситуации. Если говорить о профилактике, то было бы очень хорошо, если бы можно было программисту пройтись по архитектуре, спросить какие-то нюансы. И уже человек будет более тесно в процессе и меньше наезжать на программиста. Ну я так это вижу.
— Тут даже вопрос не в наезде со стороны, а в том, что я как программист не то что ожидаю, что мне кто-то сообщит об ошибке, я просто понимаю, что я что-то сделал, и оно с первого раза не заработало. И я ещё должен потратить несколько итераций на то, чтобы то, что я сделал, заработало. То есть у меня к собственному труду есть постоянное отрицательное ожидание. Это может влиять, или просто люди вырабатывают стрессоустойчивость?
— Должна вырабатываться. Это зависит от типа личности. Каждый программист — индивидуален. Есть люди невротического склада. Они с детства обо всём волнуются, всё хотят сделать идеально. Таким будет труднее. Он хочет всё сразу, он хочет, чтобы заказчик сказал: «Хорошо получилось, нормально. Ну, что-то не доглядели, да». Ему такое отношение нужно, он всё равно волнуется. Есть люди с хорошей самооценкой, они понимают свой уровень. Совет — профессионально подходить. Вы понимаете, что ни один серьёзный скрипт не пошёл с первого раза. Когда вы учились, вам это сказали, наверное. Это профессионализм. И вы, конечно, хотите меньше ошибок. Вы посмотрели архитектуру, которая тоже может быть сделана тяп-ляп, вы понимаете, где что может пойти не так, где будет много вопросов и так далее.
В таких работах меньше надо вкладывать личные эмоции. Вот я переживаю, я хотел, мне казалось… Если этого будет меньше (правда, не до уровня кретинизма, что мне пофиг), это будет профессиональный подход. Да, будут ошибки, да, что-то не получится. Конечно, люди разные. Некоторым можно так рассказывать, а он всё равно будет волноваться и переживать.
— Такие, думаю, в профессии долго не задерживаются у нас.
— Ну наверное. В любом случае, главное — профессионализм. В любой сфере. Профессионал понимает, что он сделал правильно и профессионально. Сколько у нас не было программ, всегда что-то медленно идёт, что-то устарело, технологии меняются. Но справляетесь вы всё-таки, нужны вы. И это ваш плюс, что и работодатели, и общество готовы идти на какие-то уступки, готовы вас понимать, ваш ментальный ресурс.
— Вчера психолог упоминала про осознанность как способ отвлечения. Может, Вы можете что-то сказать, добавить, посоветовать?
— Да, осознанность — это немножко из того, что я говорил про «отключиться». Пойти покушать, выйти на свежий воздух. Вы живёте в виртуальном мире, но немножко надо осознать, почувствовать своё тело, сделать паузу. Например, вы работаете, потом какая-то встреча назначена. Ну найдите эти 5 минут посидеть в тишине и отключиться от предыдущей работы. Это и для вашего здоровья полезно, и с позиции профессионализма. Не так, что я пишу одно, потом бросаюсь на другое, на третье… Хотя бы минутку найти, когда я сам с собой. Есть и программы для этого, приложения на телефоне, эта тема активно развивается. Наименьшее — это пауза, побыть с самим собой, почувствовать своё тело, немножко отключиться от одной задачи, и тогда подключаться к другой. Но да, иногда бывает так, что начал, и идёт, и не можешь остановиться…
— У нас просто одна из особенностей — нам нужно очень много параметров того, что мы делаем, держать в голове. Поэтому нам не хочется прерываться: если мы прервёмся, этот карточный домик тут же падает. И нам его каждый раз после перерыва надо выстраивать.
— Ну это как мне один рассказывал про дизельные локомотивы. Локомотив если работает, всё отлично. Когда ресурс снижается до каких-то 50%, тогда нужно делать капитальный ремонт, и он прослужит намного дольше. А в реальной жизни если он работает, кто ему будет этот ремонт делать? Мы думаем про текущий момент, а про то, как наш ресурс может дольше продержаться — об этом мы забываем. Кто же будет исправный локомотив на капитальный ремонт давать, даже если он будет работать в 2-3 раза дольше? Так и в жизни. Мозг держится, но в какой-то момент может не выдержать.
— Ну и так как центр психиатрическо-наркологический, вопрос про алкоголь: сколько и как можно? Даже не сколько скорее, а как?
— Скажем так, алкоголь можно пить тогда, когда хорошее настроение, хорошая компания. И, конечно, в меру. Три дня в неделю по бокалу вина или по кружке пива — это можно. Говорится, что для сердечно-сосудистой системы хорошо.
Не пить тогда, когда какая-то тревога, когда хочется что-то этим алкоголем решить. Тогда начинается ежедневное употребление по 100 грамм, чтобы успокоиться. И возникает серьёзная проблема, подкрадывается алкоголизм. Или второй вариант, когда тусовка, и мы напиваемся до белых мишек. Когда хорошая компания, когда хорошее самочувствие, тогда не так много и надо, и за бокалом вина или кружкой пива под хороший разговор можно просидеть весь вечер. Редко кто совсем не пьёт. Но проблема начинается, когда мы начинаем решать свои проблемы, например, в отношениях, или усталость алкоголем, или тревогу. Алкоголь сбивает рецепторы, и потом очень трудно лечить. Особенно женщинам нужно быть осторожными. Там проблема серьёзнее. Мужчины хоть как-то признают эту проблему и решают. Женщины не признают, не решают. Уже каждый вечер бутылка вина, чтобы отключиться — это очень серьёзно.
— Где грань находится между «как-то многовато» и уже алкоголизмом?
— Алкоголизм начинается тогда, когда алкоголь начинает доминировать в жизни. Например, у меня есть выбор: провести день с семьёй и детьми или встретиться с друзьями и выпить, и я чувствую, что выбор идёт в сторону алкоголя. Если мои воспоминания и хорошие жизненные моменты связаны с тем, когда выпили, и как там было, это уже значит, что в мозгу доминирует алкоголь. Это уже так называемый бытовой алкоголизм, пред-стадия алкоголизма. Был с друзьями и что-то забыл купить или сделать. Или выпил вечером и утром пришёл с похмельем на работу, не смог нормально работать, день прошёл так себе. Вроде с работы и не выгнали, как-то справился. Это значит, что я уже не так критично отношусь, и алкоголь уже важен в моей жизни. Это уже признак. К сожалению, в обществе 60-80% людей — бытовые алкоголики. К сожалению, мы сами не замечаем, что это так.
— То есть, в целом, среди взрослого населения — можно сказать, что больше половины?
— Да, да, больше половины точно. Даже не подозревают: «Это же ерунда, ну так, выпиваем». В Англии, например, там же все сделки идут только через пабы. Там офисы полдня сидят в пабах. Там уже пиво, какие-то разговоры, вся жизнь фактически идёт через алкоголь. Я бы не сказал, что это хорошо для здоровья людей. Много людей болеют, и система здравоохранения там хоть и хорошая, но уже не справляется.
Так что нужно себя контролировать, что для меня важно: мои хобби, спорт и так далее, или для меня всё уже идёт через алкоголь.
Ну что сказать? Ни добавить, ни убавить. Делаем выводы, каждый для себя.
А что с нашим телом?
Как Вы прекрасно знаете, не только голова программиста страдает от работы. О том, какие ещё проблемы могут нас постигнуть, мне рассказала врач медицины неотложных состояний Марина Гетьман.
- Застойные явления в венозном бассейне — тромбозы глубоких вен, тромбофлебиты, пост-тромбофилический синдром, геморрой. При постоянном нарушении венозного оттока из-за неудобной позы в определённом месте возникает турбулентный поток. И если в том же месте есть воспаление сосудистой стенки и нарушение реологических свойств крови (вязкость и пр.), в этом месте есть отличные условия для образования тромба.
Если это глубокие вены — это, соответственно, тромбоз глубоких вен. Штука, прямо говоря, очень опасная. Если тромб образуется в глубокой вене, его невозможно увидеть визуально, невозможно пропальпировать. Проявления — распирающие боли ниже места тромбоза, синий оттенок ноги также ниже тромбоза (или обеих ног, если тромб образовался до разветвления вен), опухание ноги также ниже уровня тромба. Опасен тем, что тромб может оторваться и полететь в лёгкие. И чем больше тромб, тем больше «калибр» тромбирования. Тромбоэмболия лёгочной артерии — очень опасное состояние, а в случае большого «калибра» — это практически смерть на месте. Во всяком случае я таких «хоронила» на скорой. Я никого ничуть не пугаю, просто следите за своим здоровьем: делайте зарядку, пейте водичку и всё такое.
Что касается тромбоза поверхностных вен, т.е. тромбофлебита, он возникает, когда к описанным выше проблемам добавляется варикозное расширение поверхностных вен. Они уже хронически воспалены, стенка вены растянута, и там уже не может быть нормального венозного оттока. В результате образуется постоянный застой. Это можно увидеть визуально: вена расширена, наблюдается воспаление и покраснение, и если среди покраснения видно что-то тёмное, вплоть до чёрного, наверняка там есть тромб. Сопровождается также распирающими болями в конечности, опуханием. Чтобы это предотвратить, при обнаружении расширенной вены стоит сходить к сосудистому хирургу на консультацию по поводу её удаления. Их, по-хорошему, надо удалять и не дожидаться проблем. Наличие расширенной вены не значит, что обязательно будет тромбофлебит. Но сидячий образ жизни добавляет шансов.
И третья проблема из этой сферы — геморрой. Тут сидячий образ жизни — основной фактор риска. Часто это ещё может быть связано с проблемами с печенью, т.к. это всё один венозный бассейн — система воротной вены. Тут симтомы понятны, я думаю: боль в области анального отверстия, геморроидальные узлы, которые можно увидеть и пропальпировать, если это внешний геморрой. Внутренний, впрочем, тоже можно пропальпировать. Что делать с геморроем? Удалять. Мази, свечки — это всё хорошо, но… Это по сути то же расширение вены, только чуть выше. И растянутую венозную стенку никакими мазями не стянешь. Это как резинка на штанах. Если умеренно её растягивать, она вернётся в предыдущее состояние. Но если её сильно растянуть, она такой и останется. - Кератоконьюктивит проявляется сухостью в глазах, покраснением, ощущением песка в глазах, раздражением, слезоточивостью. Чем больше трёшь, тем хуже становится. Проблему связывают с длительной работой с экраном. Просто когда человек долго смотрит в экран, он мало моргает. Именно с этим и связан кератоконьюктивит у айтишников. Как этому помочь? Кроме как меньше смотреть в экран, никак. Но сложно себе это представить. Лечить его очень весело, нужно закапывать каждые 3 часа глаза всякими каплями на основе антибиотиков. Плюс искусственная слеза, которой пользуются те, кто носит контактные линзы. Ею время от времени можно смачивать глаза.
- Корешковые синдромы. Всё, что любит делать наш позвоночник — плавать и лежать на валике. Любая другая активность для позвоночника вредна. И больше всего вредно сидение. Хождение, стояние не так вредно. Сидение тут, пожалуй, конкурирует с неправильным подъёмом тяжестей. Всё это сводится к вертикальной компрессии позвоночника. От сидения возникают нарушения в межпозвонковых дисках, так называемые протрузии. Раньше это называли остеохондрозом, но сейчас модные врачи не любят этот диагноз. Остеохондроз нам достался как бесплатный придаток к прямохождению. Вертикальная компрессия позвоночника у нас возникает постоянно при хождении, сидении, стоянии, подъёме тяжестей.
Коль скоро айтишник 8 часов сидит на пятой точке, в основном страдает поясничный отдел, что может спровоцировать корешковый синдром в этом отделе. Сопровождается болью непосредственно в поясничном отделе, хруст самих дисков, а также боль, которая может отстреливать далее по ходу нерва в ягодицы и далее по задней части бедра под коленную чашечку. Боль сильная, люди от неё кричат и лезут на стенку.
Также из-за позы, с которой люди сидят у клавиатуры, происходит перекос грудного отдела позвоночника, и там тоже могут возникать проблемы. Хруст в шее, так называемая межрёберная невралгия и т.п.
Вообще корешковый синдром — пожалуй, один из самых болезненных невралгических синдромов. Повреждаются корешки, из которых выходят нервы, идущие дальше по всему телу.
Что можно сделать с проблемой, подаренной нам природой вместе с прямохождением? Ну я не знаю, честно говоря. Но если речь идёт о работе, стоит чаще изменять позицию. В крутых зарубежных офисах устанавливают столы, позволяющие изменять высоту, чтобы можно было поработать сидя 40 минут, поработать стоя 40 минут, поработать лёжа 40 минут. И так весь рабочий день. Собственно, это уже правило хорошего тона для работодателей по отношению к сотрудникам — устанавливать такие столы. А так — почаще менять позицию, почаще разминаться. Скажем, завести правило себе каждый час вставать на 5 минут и делать разминку. Правда, от уже существующего остеохондроза это уже не спасёт.
Если уже есть корешковый синдром, если уже есть простреливающая боль в спине, отдающая в руку, в ногу, в шею, лечить её надо покоем — лежать на валике и не напрягать спину, и нестероидными противовоспалительными препаратами (названия не перечисляю — ред.). Главное — не накушаться их до язвы желудка. Если занимаетесь гуглосамодиагностикой, нужно учитывать, что боль реагирует на движения и пальпацию. Помимо как обезбаливать и давать покой, лечения нет. Если там уже нога перестала ходить или ещё что-то перестало работать в области малого таза из-за грыжи, это уже нужно срочно к нейрохирургу. Если болит иногда — иногда обезбаливайте. Если болит невыносимо — срочно к врачу и удалять грыжу. Точно определить степень повреждения можно с помощью компьютерной томографии участка, никакие рентгены точной картины не покажут.
И вообще, в любой непонятной ситуации лучше обращаться к врачу и не заниматься самодиагностикой. Всё описанное может быть какой-то мелочью, а может привести к тяжёлым последствиям. Самостоятельно степень проблемы не определишь. Даже специалист с высшим медицинским образованием не способен разобраться в проблемах не своего профиля.
И в заключение
Надеюсь, что-то Вы для себя почерпнули новое и будете внимательнее относиться к своему здоровью. Как человек, доведший себя до больнички невнимательным отношением к здоровью, могу сказать, что ничего весёлого в этом нет. В молодости нам кажется, что мы вечные и железобетонные, мы готовы принять какие-то чрезмерные нагрузки без повода. Мы планомерно гробим здоровье, зарабатывая деньги, а потом тратим деньги, чтобы поправить здоровье. Проблема в том, что полностью восстановить его уже не получится. Будьте рассудительны.
Ну и если я и мои соавторы что-то пропустили, обязательно напишите в комментариях.
Немного рекламы
Спасибо, что остаётесь с нами. Вам нравятся наши статьи? Хотите видеть больше интересных материалов? Поддержите нас, оформив заказ или порекомендовав знакомым, облачные VPS для разработчиков от $4.99, уникальный аналог entry-level серверов, который был придуман нами для Вас: Вся правда о VPS (KVM) E5-2697 v3 (6 Cores) 10GB DDR4 480GB SSD 1Gbps от $19 или как правильно делить сервер? (доступны варианты с RAID1 и RAID10, до 24 ядер и до 40GB DDR4).
Dell R730xd в 2 раза дешевле в дата-центре Equinix Tier IV в Амстердаме? Только у нас 2 х Intel TetraDeca-Core Xeon 2x E5-2697v3 2.6GHz 14C 64GB DDR4 4x960GB SSD 1Gbps 100 ТВ от $199 в Нидерландах! Dell R420 — 2x E5-2430 2.2Ghz 6C 128GB DDR3 2x960GB SSD 1Gbps 100TB — от $99! Читайте о том Как построить инфраструктуру корп. класса c применением серверов Dell R730xd Е5-2650 v4 стоимостью 9000 евро за копейки?
Only registered users can participate in poll. Log in, please.
Узнали ли Вы себя в описании шизоидного типа личности?
66.67% Да46
33.33% Нет23
69 users voted. 18 users abstained.
