Привет, Хабр! Продолжаю публиковать бредовые истории. Спасибо всем за поддержку. Сегодня очередь истории про бессмертие, отраву в бутылке и любовный треугольник без углов. Рассказ называется «Кластер».
Наша лаборатория занимается проблемами отказоустойчивости и параллельных вычислений. Мы призваны делать так, чтобы компьютеры решали как можно больше задач, и при этом не ломались, а если и ломались, то без значительного влияния на конечный результат.
В лаборатории числилось всего три человека и все трое были программистами. Во-первых, я. Во-вторых, мой друг с института Алешка. И, в-третьих, очаровательная девушка Ира.
Что касается Иры, то мы с Алексеем так и не могли понять, нравится ли ей кто-либо из нас по отдельности, нравимся ли мы ей оба, или она вообще нас не вносит в число возможных близких друзей. Все наши попытки выяснить это разбивались о двусмысленную улыбку. Ответ так и оставался скрытым по ту сторону прекрасных и насмешливых карих глаз. Несмотря на это, а может быть, именно благодаря этому, наш небольшой коллектив был очень дружным, работоспособным и результативным.
Год назад нам назначили нового руководителя — Андрея Сергеевича.
Это был странный человек. Мало того, что он плохо разбирался в вычислительной технике, так еще и гордился этим. Как он мог попасть на эту должность – совершенно непонятно. Однако, после некоторого времени совместной работы, мы поняли, что далеко не все так однозначно. Иногда он подсказывал нам совершенно невероятные технические и программные решения. Как мы ни старались проникнуть в логику нашего руководителя, это было совершенно невозможно. Казалось, он знает некий скрытый от нас принцип, который постоянно позволяет быть на один шаг впереди всех остальных.
Работоспособности Андрея Сергеевича не было предела. Мы ни разу не видели, чтобы он ел, пил, спал, или занимался другими, бессмысленными, с его точки зрения, делами. Когда мы могли его наблюдать, он либо читал, либо писал, либо экспериментировал.
Либо запирался в особом помещении, которое он организовал сразу же после назначения его на должность. Никто, кроме Андрея Сергеевича, туда не заглядывал. Все, что происходило в этом помещении, было тайной.
Как то раз мы показывали двум гостям из министерства нашу основную систему параллельных вычислений и резервирования. Между собой мы называли ее Кластер.
— Вот это – кластер из семи вычислительных подсистем, — Андрей Сергеевич показал двум молодым людям в костюмах на стойку с серверами, – в настоящее время работают три сервера, они решают общую задачу. Теперь, вы можете выключить любой из этих трех.
— Любой? – поинтересовался один из гостей, — Я хочу вот этот.
— Пожалуйста, — сказал Андрей Сергеевич и без всякой осторожности рванул шнур питания указанного сервера, одна из лампочек потухла, — видите, задача продолжает выполняться.
— Мм-да, — сказал один из гостей.
— А теперь еще один сервер, — Андрей Сергеевич рванул другой шнур питания, – задача все равно выполняется.
— Мм-да, — произнес другой из гостей.
— А теперь самое интересное, — Андрей Сергеевич включил и выключил несколько серверов. – Смотрите, сейчас работают сервера, ни один из которых не работал в начале эксперимента, а задача все равно выполняется…
— Мм-да, — произнесли оба посетителя, и переглянулись между собой. Один из них подошел к особой комнате…
— А что у Вас здесь, — спросил гость и толкнул дверь рукой. Дверь приоткрылась и из-за нее выскочила испуганная кошка.
Андрей Сергеевич с проворством, которого нельзя было ожидать от пожилого человека, подбежал к двери, схватил кошку в охапку и закинул обратно в помещение. Затем он взялся за ручку двери и с силой захлопнул дверь, прямо перед самым носом гостей.
— Извините, — сказал Андрей Сергеевич, сдерживая свое прерывистое дыхание — сюда пока нельзя. Идет эксперимент. Я вам потом покажу. Потом…
Демонстрация подошла к концу, и двое молодых людей в костюмах направились к выходу.
— Все что вы рассказали и показали, Андрей Сергеевич, очень интересно, но нам хотелось бы, чтобы Ваши исследования приобретали более практический характер. Вы понимаете?
— Не совсем, — ответил наш руководитель, — Все, что мы делаем, итак имеет огромное прикладное значение.
— Я поясню свою мысль, — сказал один из двоих. – Например, есть некий робот. Его передвижением и поведением управляет центральный процессор находящийся в туловище, а низкоуровневым движением конечностей управляют процессоры меньшей производительности, находящиеся самих в конечностях… Предположим, что центральный процессор вышел из строя…
— Вышел из строя? – Андрей Сергеевич поднял брови и посмотрел на собеседника. – По какой причине?
— Ну, например, в него попал снаряд…
— Снаряд??? – Андрей Сергеевич некоторое время недоуменно хлопал глазами. Потом он сжал руки в кулаки, у него затрясся подбородок и от напряжения покраснели уголки глаз.
— Вон! Вон из храма науки! Военщина! Забирайте назад свои деньги с которых вы даже не трудитесь смыть кровь!
Посетители, не ожидавшие такой реакции, поспешно вышли из лаборатории. Андрей Сергеевич, держась за сердце, осел и прислонился спиной к косяку. Я, Ира и Алексей бросились к начальнику. Ира вызвала «скорую», а мы с Алексеем осторожно перенесли Андрея Сергеевича на диван.
У Андрея Сергеевича врачи выявили инфаркт, и его положили в больницу. Мы его навещали, иногда поодиночке, иногда все вместе. Он и в больнице не успокаивался. Читал научные журналы, писал статьи, а когда мы приходили, давал распоряжения, советы, и идеи. Одним словом, продолжал работать, насколько позволяли больничные условия.
Однажды я принес ему свежие журналы. Я пришел один, так как Алеша и Ира проводили приемку заказанного недавно оборудования.
— Спасибо, — сказал Андрей Сергеевич, положив журналы на тумбочку. Потом, вдруг, произнес, — А ведь мне в среду юбилей – шестьдесят стукнуло. Приходите ко мне сюда все втроем. Все-таки дата. И еще…
Андрей Сергеевич жестом попросил меня наклонится и заговорщицки произнес:
— У меня специально для этого случая хранится бутылка хорошего вина. Принеси ее. Она в особой комнате. В шкафу напротив двери. На второй полке… Только ничего не перепутай… Вот тебе ключ…, — Андрей Сергеевич снял ключ с цепочки на шее, там где у всех нормальных людей должен висеть крест.
Я взял ключ и пошел домой. На душе было неспокойно.
За день до назначенного юбилея я решился зайти в комнату за вином. Время было позднее, в лаборатории никого не было. Я открыл дверь особой комнаты ключом и переступил через порог.
Горел дежурный свет. Кругом были навалены исписанные бумаги, рулоны с графиками. Вдоль одной из стен стояла группа самописцев, по второй стенке – два компьютера со специализированной системой датчиков.
Тут я заметил, что кроме меня в комнате есть еще живые существа. В середине комнаты я увидел большой стол-вольер. На столе по кругу лежало пять кошек. Четыре кошки дремали. Зато у пятой глаза были открыты и уши двигались в направлении звука. Было такое чувство, что она несет дежурство. Пока я стоял в нерешительности у двери, произошло удивительное событие. Бодрствующая кошка улеглась на передние лапы и закрыла глаза, а соседняя одновременно с ней открыла глаза, поднялась и приняла позу, в которой только что была ее соседка. За время, пока я был в лаборатории «дежурная кошка», как я про себя назвал это явление, сменилась еще три раза.
Затем мое внимание привлек стоявший в углу аквариум. В нем плавало около полусотни небольших рыбешек. Немного понаблюдав, я заметил, что вначале они плавали общей стаей, совершенно синхронно, как это обычно и бывает с рыбами, затем по какому-то общему сигналу общая стая разделялась на две. Затем в аквариуме плавали три стаи, а затем четыре. Так продолжалось, пока каждая из рыб не стала плавать сама по себе. Затем собиралась опять общая стая, и все повторялось заново.
Наверное, если бы я понаблюдал еще, я бы увидел еще более удивительные вещи, но с меня и этого было довольно. Я подошел к шкафу, достал со второй полки бутылку с красной жидкостью и в спешке покинул помещение.
Заперев дверь на ключ, я прислонился к стене и еще долго не мог прийти в себя от увиденного.
В среду, как и договаривались, мы все втроем пришли к Андрею Сергеевичу в больницу справлять его шестидесятилетие. Он лежал на кровати, и чувствовалось, что самочувствие у него ухудшилось. Но он старался этого не показывать. Он нас расспросил о текущей работе, дал как обычно несколько ценных указаний.
Наконец, пару раз глубоко вздохнув, он обратился ко мне:
— Принес?
Я молча подал ему бутылку. Андрей Сергеевич взял бутылку в руки и разлил жидкость по небольшим стаканчикам. Я, Ира и Алеша взяли в руки вино.
— Друзья, выпейте за мое здоровье. За нас! За лабораторию! За науку!
Мы выпили. Я слабо разбираюсь в вине, но вкус у жидкости в стаканчике был ужасный. Что-то среднее между керосином и дизельным топливом. Кроме того, я почувствовал, что с организмом происходит что-то не то.
Руки и ноги стали ватными. Все окружающее изменило окраску и потеряло резкость. Я чувствовал дыхание Андрея Сергеевича, Иры и Алексея, как свое собственное. Когда я говорил, то не узнавал свой голос, слышал его как будто со стороны. Мой взгляд остановился на глазах Андрея Сергеевича, и я не мог его оторвать, даже если бы и захотел. Я почувствовал, что Ира и Алексей переживают то же самое.
Андрей Сергеевич допил вино и посмотрел на всех нас троих одновременно.
— Друзья, запомните! Самое гнусное в мире — это смерть. Смерть делает человека слугой времени и заложником обстоятельств, — Андрей Сергеевич облизал губы.
— Мы все в рабстве у смерти, но Жизнь сильнее, — продолжал он, — Смерть слепа и глуха, а Жизнь видит и слышит. Смерть бессмысленна, а Жизнь способна познавать.
Я наблюдал за покрасневшими глазами Андрея Сергеевича не в силах оторваться. Каждое его слово звоном отдавалось в голове. Вокруг все расплывалось и теряло очертания.
— Смерть, я вижу тебя. Ты уже раскинула свои сети. Но я пройду сквозь них, как стая мальков проходит сквозь невод, как вода проходит сквозь песок.
Затем Алексей Сергеевич сделал неимоверное усилие и поднялся с подушек и заглянул каждому в глаза:
— Друзья – будьте вместе. Теперь в этом ваша сила.
Потом он упал на подушки и больше не поднимался. Когда пришли врачи, Андрей Сергеевич был уже мертв.
Потрясенные происшедшим, мы следующие несколько недель почти не разговаривали. Нового руководителя нам пока не назначали. Работа не двигалась, да и складывалось такое ощущение, что она уже больше никому не нужна. Но мы ошибались.
Где-то через месяц, под конец рабочей недели, к нам пришел представитель научного комитета и предложил написать план работы на будущий год, а так же напомнил, что скоро конференция, и неплохо бы написать статью. Статья, как обычно, должна быть наполнена свежими идеями и выделятся оригинальностью и научной новизной. Мы с Алексеем обещали представителю комитета сделать все, что в наших силах. Заверив посетителя в нашем неугасающем стремлении двигать науку в светлое будущее, мы проводили его до выхода. Потом попили в подсобке чаю и разошлись по домам. Про себя я подумал, что писать статью – это будет самое последнее, что я соберусь сделать в выходные.
В субботу ближе к ночи, у меня сильно заболела голова. Таблетки, массаж и компрессы не помогали. Я встал и стал слоняться по квартире в разных направлениях. Ноги привели меня к рабочему столу. Сам не понимая зачем, я взял в руки карандаш, лист бумаги и написал название: «Самоорганизация в сложных системах». Затем стал писать ниже необычным корявым почерком.
Через час передо мной на столе лежало несколько листов с текстом, которого я не понимал. Кроме того, текст явно был не закончен. Но зато голова прошла, и я с облегчением уснул.
Когда я пришел в понедельник на работу, то ко мне подошел Алексей и молча протянул листы с таким же корявым почерком. Это было продолжение того, что было написано на моих листах. Когда в дверях лаборатории появилась Ира, мы молча протянули листы, а она в свою очередь достала свои листы из сумки.
Листы лежали на столе. Мы стояли вокруг стола и боялись посмотреть друг на друга.
— Что же нам теперь делать? Как жить? – негромко спросил Алексей.
Ира собрала листы в стопку и, затем, в конце текста без всяких затруднений поставила размашистую подпись Андрея Сергеевича, которую мы все так хорошо знали.
— Скажем, что в его столе нашли, когда прибирались, — сказала Ира и посмотрела на нас двоих, – А жить? Жить мы теперь будем весело…
Впервые в ее взгляде не было насмешки.
Кластер
Наша лаборатория занимается проблемами отказоустойчивости и параллельных вычислений. Мы призваны делать так, чтобы компьютеры решали как можно больше задач, и при этом не ломались, а если и ломались, то без значительного влияния на конечный результат.
В лаборатории числилось всего три человека и все трое были программистами. Во-первых, я. Во-вторых, мой друг с института Алешка. И, в-третьих, очаровательная девушка Ира.
Что касается Иры, то мы с Алексеем так и не могли понять, нравится ли ей кто-либо из нас по отдельности, нравимся ли мы ей оба, или она вообще нас не вносит в число возможных близких друзей. Все наши попытки выяснить это разбивались о двусмысленную улыбку. Ответ так и оставался скрытым по ту сторону прекрасных и насмешливых карих глаз. Несмотря на это, а может быть, именно благодаря этому, наш небольшой коллектив был очень дружным, работоспособным и результативным.
***
Год назад нам назначили нового руководителя — Андрея Сергеевича.
Это был странный человек. Мало того, что он плохо разбирался в вычислительной технике, так еще и гордился этим. Как он мог попасть на эту должность – совершенно непонятно. Однако, после некоторого времени совместной работы, мы поняли, что далеко не все так однозначно. Иногда он подсказывал нам совершенно невероятные технические и программные решения. Как мы ни старались проникнуть в логику нашего руководителя, это было совершенно невозможно. Казалось, он знает некий скрытый от нас принцип, который постоянно позволяет быть на один шаг впереди всех остальных.
Работоспособности Андрея Сергеевича не было предела. Мы ни разу не видели, чтобы он ел, пил, спал, или занимался другими, бессмысленными, с его точки зрения, делами. Когда мы могли его наблюдать, он либо читал, либо писал, либо экспериментировал.
Либо запирался в особом помещении, которое он организовал сразу же после назначения его на должность. Никто, кроме Андрея Сергеевича, туда не заглядывал. Все, что происходило в этом помещении, было тайной.
***
Как то раз мы показывали двум гостям из министерства нашу основную систему параллельных вычислений и резервирования. Между собой мы называли ее Кластер.
— Вот это – кластер из семи вычислительных подсистем, — Андрей Сергеевич показал двум молодым людям в костюмах на стойку с серверами, – в настоящее время работают три сервера, они решают общую задачу. Теперь, вы можете выключить любой из этих трех.
— Любой? – поинтересовался один из гостей, — Я хочу вот этот.
— Пожалуйста, — сказал Андрей Сергеевич и без всякой осторожности рванул шнур питания указанного сервера, одна из лампочек потухла, — видите, задача продолжает выполняться.
— Мм-да, — сказал один из гостей.
— А теперь еще один сервер, — Андрей Сергеевич рванул другой шнур питания, – задача все равно выполняется.
— Мм-да, — произнес другой из гостей.
— А теперь самое интересное, — Андрей Сергеевич включил и выключил несколько серверов. – Смотрите, сейчас работают сервера, ни один из которых не работал в начале эксперимента, а задача все равно выполняется…
— Мм-да, — произнесли оба посетителя, и переглянулись между собой. Один из них подошел к особой комнате…
— А что у Вас здесь, — спросил гость и толкнул дверь рукой. Дверь приоткрылась и из-за нее выскочила испуганная кошка.
Андрей Сергеевич с проворством, которого нельзя было ожидать от пожилого человека, подбежал к двери, схватил кошку в охапку и закинул обратно в помещение. Затем он взялся за ручку двери и с силой захлопнул дверь, прямо перед самым носом гостей.
— Извините, — сказал Андрей Сергеевич, сдерживая свое прерывистое дыхание — сюда пока нельзя. Идет эксперимент. Я вам потом покажу. Потом…
***
Демонстрация подошла к концу, и двое молодых людей в костюмах направились к выходу.
— Все что вы рассказали и показали, Андрей Сергеевич, очень интересно, но нам хотелось бы, чтобы Ваши исследования приобретали более практический характер. Вы понимаете?
— Не совсем, — ответил наш руководитель, — Все, что мы делаем, итак имеет огромное прикладное значение.
— Я поясню свою мысль, — сказал один из двоих. – Например, есть некий робот. Его передвижением и поведением управляет центральный процессор находящийся в туловище, а низкоуровневым движением конечностей управляют процессоры меньшей производительности, находящиеся самих в конечностях… Предположим, что центральный процессор вышел из строя…
— Вышел из строя? – Андрей Сергеевич поднял брови и посмотрел на собеседника. – По какой причине?
— Ну, например, в него попал снаряд…
— Снаряд??? – Андрей Сергеевич некоторое время недоуменно хлопал глазами. Потом он сжал руки в кулаки, у него затрясся подбородок и от напряжения покраснели уголки глаз.
— Вон! Вон из храма науки! Военщина! Забирайте назад свои деньги с которых вы даже не трудитесь смыть кровь!
Посетители, не ожидавшие такой реакции, поспешно вышли из лаборатории. Андрей Сергеевич, держась за сердце, осел и прислонился спиной к косяку. Я, Ира и Алексей бросились к начальнику. Ира вызвала «скорую», а мы с Алексеем осторожно перенесли Андрея Сергеевича на диван.
***
У Андрея Сергеевича врачи выявили инфаркт, и его положили в больницу. Мы его навещали, иногда поодиночке, иногда все вместе. Он и в больнице не успокаивался. Читал научные журналы, писал статьи, а когда мы приходили, давал распоряжения, советы, и идеи. Одним словом, продолжал работать, насколько позволяли больничные условия.
Однажды я принес ему свежие журналы. Я пришел один, так как Алеша и Ира проводили приемку заказанного недавно оборудования.
— Спасибо, — сказал Андрей Сергеевич, положив журналы на тумбочку. Потом, вдруг, произнес, — А ведь мне в среду юбилей – шестьдесят стукнуло. Приходите ко мне сюда все втроем. Все-таки дата. И еще…
Андрей Сергеевич жестом попросил меня наклонится и заговорщицки произнес:
— У меня специально для этого случая хранится бутылка хорошего вина. Принеси ее. Она в особой комнате. В шкафу напротив двери. На второй полке… Только ничего не перепутай… Вот тебе ключ…, — Андрей Сергеевич снял ключ с цепочки на шее, там где у всех нормальных людей должен висеть крест.
Я взял ключ и пошел домой. На душе было неспокойно.
***
За день до назначенного юбилея я решился зайти в комнату за вином. Время было позднее, в лаборатории никого не было. Я открыл дверь особой комнаты ключом и переступил через порог.
Горел дежурный свет. Кругом были навалены исписанные бумаги, рулоны с графиками. Вдоль одной из стен стояла группа самописцев, по второй стенке – два компьютера со специализированной системой датчиков.
Тут я заметил, что кроме меня в комнате есть еще живые существа. В середине комнаты я увидел большой стол-вольер. На столе по кругу лежало пять кошек. Четыре кошки дремали. Зато у пятой глаза были открыты и уши двигались в направлении звука. Было такое чувство, что она несет дежурство. Пока я стоял в нерешительности у двери, произошло удивительное событие. Бодрствующая кошка улеглась на передние лапы и закрыла глаза, а соседняя одновременно с ней открыла глаза, поднялась и приняла позу, в которой только что была ее соседка. За время, пока я был в лаборатории «дежурная кошка», как я про себя назвал это явление, сменилась еще три раза.
Затем мое внимание привлек стоявший в углу аквариум. В нем плавало около полусотни небольших рыбешек. Немного понаблюдав, я заметил, что вначале они плавали общей стаей, совершенно синхронно, как это обычно и бывает с рыбами, затем по какому-то общему сигналу общая стая разделялась на две. Затем в аквариуме плавали три стаи, а затем четыре. Так продолжалось, пока каждая из рыб не стала плавать сама по себе. Затем собиралась опять общая стая, и все повторялось заново.
Наверное, если бы я понаблюдал еще, я бы увидел еще более удивительные вещи, но с меня и этого было довольно. Я подошел к шкафу, достал со второй полки бутылку с красной жидкостью и в спешке покинул помещение.
Заперев дверь на ключ, я прислонился к стене и еще долго не мог прийти в себя от увиденного.
***
В среду, как и договаривались, мы все втроем пришли к Андрею Сергеевичу в больницу справлять его шестидесятилетие. Он лежал на кровати, и чувствовалось, что самочувствие у него ухудшилось. Но он старался этого не показывать. Он нас расспросил о текущей работе, дал как обычно несколько ценных указаний.
Наконец, пару раз глубоко вздохнув, он обратился ко мне:
— Принес?
Я молча подал ему бутылку. Андрей Сергеевич взял бутылку в руки и разлил жидкость по небольшим стаканчикам. Я, Ира и Алеша взяли в руки вино.
— Друзья, выпейте за мое здоровье. За нас! За лабораторию! За науку!
Мы выпили. Я слабо разбираюсь в вине, но вкус у жидкости в стаканчике был ужасный. Что-то среднее между керосином и дизельным топливом. Кроме того, я почувствовал, что с организмом происходит что-то не то.
Руки и ноги стали ватными. Все окружающее изменило окраску и потеряло резкость. Я чувствовал дыхание Андрея Сергеевича, Иры и Алексея, как свое собственное. Когда я говорил, то не узнавал свой голос, слышал его как будто со стороны. Мой взгляд остановился на глазах Андрея Сергеевича, и я не мог его оторвать, даже если бы и захотел. Я почувствовал, что Ира и Алексей переживают то же самое.
Андрей Сергеевич допил вино и посмотрел на всех нас троих одновременно.
— Друзья, запомните! Самое гнусное в мире — это смерть. Смерть делает человека слугой времени и заложником обстоятельств, — Андрей Сергеевич облизал губы.
— Мы все в рабстве у смерти, но Жизнь сильнее, — продолжал он, — Смерть слепа и глуха, а Жизнь видит и слышит. Смерть бессмысленна, а Жизнь способна познавать.
Я наблюдал за покрасневшими глазами Андрея Сергеевича не в силах оторваться. Каждое его слово звоном отдавалось в голове. Вокруг все расплывалось и теряло очертания.
— Смерть, я вижу тебя. Ты уже раскинула свои сети. Но я пройду сквозь них, как стая мальков проходит сквозь невод, как вода проходит сквозь песок.
Затем Алексей Сергеевич сделал неимоверное усилие и поднялся с подушек и заглянул каждому в глаза:
— Друзья – будьте вместе. Теперь в этом ваша сила.
Потом он упал на подушки и больше не поднимался. Когда пришли врачи, Андрей Сергеевич был уже мертв.
***
Потрясенные происшедшим, мы следующие несколько недель почти не разговаривали. Нового руководителя нам пока не назначали. Работа не двигалась, да и складывалось такое ощущение, что она уже больше никому не нужна. Но мы ошибались.
Где-то через месяц, под конец рабочей недели, к нам пришел представитель научного комитета и предложил написать план работы на будущий год, а так же напомнил, что скоро конференция, и неплохо бы написать статью. Статья, как обычно, должна быть наполнена свежими идеями и выделятся оригинальностью и научной новизной. Мы с Алексеем обещали представителю комитета сделать все, что в наших силах. Заверив посетителя в нашем неугасающем стремлении двигать науку в светлое будущее, мы проводили его до выхода. Потом попили в подсобке чаю и разошлись по домам. Про себя я подумал, что писать статью – это будет самое последнее, что я соберусь сделать в выходные.
В субботу ближе к ночи, у меня сильно заболела голова. Таблетки, массаж и компрессы не помогали. Я встал и стал слоняться по квартире в разных направлениях. Ноги привели меня к рабочему столу. Сам не понимая зачем, я взял в руки карандаш, лист бумаги и написал название: «Самоорганизация в сложных системах». Затем стал писать ниже необычным корявым почерком.
Через час передо мной на столе лежало несколько листов с текстом, которого я не понимал. Кроме того, текст явно был не закончен. Но зато голова прошла, и я с облегчением уснул.
***
Когда я пришел в понедельник на работу, то ко мне подошел Алексей и молча протянул листы с таким же корявым почерком. Это было продолжение того, что было написано на моих листах. Когда в дверях лаборатории появилась Ира, мы молча протянули листы, а она в свою очередь достала свои листы из сумки.
Листы лежали на столе. Мы стояли вокруг стола и боялись посмотреть друг на друга.
— Что же нам теперь делать? Как жить? – негромко спросил Алексей.
Ира собрала листы в стопку и, затем, в конце текста без всяких затруднений поставила размашистую подпись Андрея Сергеевича, которую мы все так хорошо знали.
— Скажем, что в его столе нашли, когда прибирались, — сказала Ира и посмотрела на нас двоих, – А жить? Жить мы теперь будем весело…
Впервые в ее взгляде не было насмешки.
