Когда СССР запустил Спутник-1 в 1957 году, США осознали, что нужно срочно подтягиваться за прогрессом. Так появилась программа «Меркурий» — запуск орбитальных пилотируемых кораблей. Советы имели значительную фору, и на отработку полетов американцы потратили слишком много времени, так что, стараниями Сергея Королева первым человеком в космосе стал советский гражданин Юрий Гагарин.
Подход у Штатов был изначально совершенно иной. Во-первых, они решили сразу создать универсальный корабль, который годится и для полетов, и для посадки, и вообще, все, что нужно – просто насадить его сверху на ракету-носитель. Сложно? Еще как. Соблюсти все тонкости, да еще когда в затылок дышит соперник, очень сложно. Советы поступили немного проще и сложнее. Они сразу создали автоматический корабль «Восток» с возможностью ручного управления на крайний случай. И немного схитрили: чтобы не терять времени на отработку мягкой посадки капсулы с человеком, решили спускать их по-отдельности. Таким образом, Гагарин на безопасной высоте катапультировался из капсулы и совершил затяжной прыжок на парашюте. Капсула же приземлилась на своем парашюте. Техническое превосходство «Востока» было, как показывает история, неоспоримым, но не очень перспективным.
Восток-1
Сложно сказать, насколько надежным был Восток на момент полета Гагарина, но отработал полет он без особых проблем. Тут интересным образом сочетались простота и надежность. Риски, наверняка, тоже отрабатывались, но их было немало для такого уникального полета. Тем не менее, американцы подходили к освоению космоса со всей тщательностью. Алан Шепард полетел уже после Гагарина почти через месяц. Да и не то, чтобы полетел – Меркурий-3 просто «нырнул» на орбиту и плюхнулся в море, как и было запланировано. Это называется суборбитальный полет. Меркурий-4 сделал то же самое, и лишь Меркурий-5 наконец-то облетел вокруг Земли 20 февраля 1962, спустя почти год после полета Гагарина.
Меркурий-7 Friendship
18 марта 1965 года Советы опять делают рывок, и Алексей Леонов выходит в открытый космос. Штаты практически не отстают, у них уже отрабатывается программа «Джемини», но Эдвард Уайт выходит в космос лишь 3 июня 1965 года, и американцы снова вторые. Но к этому они уже были готовы. Джон Кеннеди вовремя понял, что Советы предпринимают весьма очевидные и относительно простые шаги, чтобы завоевать первенство в космосе, а посему догоняющий всегда будет отставать. Ведь чтобы обогнать противника, нужно бежать не по его стопам, а прямиком к финишу, то есть на Луну. И программа «Джемини» готовит хорошую базу для будущего «Аполлона».
Алексей Леонов в открытом космосе. 18 марта 1965 года
Тут стоит отметить, что подходы сторон кардинально различались, что, вероятно, и позволило США выиграть лунную гонку. Изначально Восток создавался совершенным для конкретной цели, но бесперспективным в рамках общей программы, и практически все это унаследовал от него Восход. Меркурий же создавался с определенным заделом на будущее, который позволил создать Джемини и отработать на нем множество навыков перед началом программы «Аполлон», в том числе стыковки, опыт которых был необходим для лунной программы. Конструкции и идеология кораблей отличались не только внешне. К примеру, атмосфера внутри Восхода состояла из воздуха при практически нормальном давлении. Джемини имел кислородную атмосферу при пониженном давлении. Для выхода в открытый космос Восход имел одноразовый одноместный шлюз, отстреливаемый перед возвращением – это позволяло сэкономить воздух и одного космонавта, если вдруг что-то пойдет не так. Джемини имел однообъемную конструкцию, и выход в космос осуществлялся непосредственно из кабины. Но поскольку оба астронавта были в скафандрах и в непосредственной близости, командир в случае чего мог прийти на помощь болтающемуся за бортом коллеге. Конструкция Восхода позволила совершить выход в открытый космос в очень сжатые сроки, но была слишком бесперспективной. Джемини же позволил астронавтам сделать огромный рывок в Лунной гонке. Как это ни прискорбно, но по сравнению с Джемини, Восход выглядел собранным «на коленках», учитывая, что это корабли одной эпохи.
Вид на Джемини-7 из кабины Джемини-6 во время совместного полета. 15 декабря 1965
Вероятно, этот вектор и стал определяющим победителя в битве за Луну. Совершив целых 9 полетов по программе «Джемини», Штаты перешли к программе «Аполлон». В этот момент хорошо видно, что Джемини позволила американцам сделать тот самый рывок к финишу и начать обгонять Союз, поскольку интересные, но недостаточно «крутые» миссии Восходов вроде создания искусственной гравитации и хирургических операций в космосе были свернуты. Все сконцентрировали свое внимание на Луне. К несчастью, Сергея Королева уже не стало, и для советской космонавтики наступила черная полоса. Штаты же довольно успешно, но не без потерь, совершили 3 беспилотных и 4 пилотируемых запуска, из них два пилотируемых полета к Луне, после чего 20 июля 1969 года Нил Армстронг наступил на Луну.
Нил Армстронг в спускаемом модуле после первого выхода на Луну. 21 июля 1969 года
Затем американцы еще 5 раз высадились на Луну, и провели там множество экспериментов. Лунная гонка была выиграна, СССР побежден, а бюджет NASA сильно урезан. После этого Союз печально вздохнул с облегчением и занялся орбитальными станциями Салют военно-научного назначения. Штаты тоже решили перенести область интересов поближе к дому и создали орбитальную станцию Скайлэб при помощи ракет-носителей Сатурн-5, оставшихся от программы «Аполлон». А 17 июля 1975 года состоялось знаменитое космическое рукопожатие Союз-Аполлон.
Встреча Алексея Леонова и Томаса Стаффорда на орбите в переходном отсеке между кораблями Союз-19 и Аполлон. 17 июля 1975 года
Дальше пути сверхдержав вновь разошлись. В основном, вектор развития диктовал экономический строй: плановая экономика наращивала военную мощь, не особо задумываясь об окупаемости разработок, запускала автоматические станции в космос и производила орбитальные наблюдения. В общем, занималась тем, что у нее получалось хорошо. Рыночная экономика занималась примерно тем же, но приходилось ей в некотором смысле тяжелее. И если военным выделяли бюджеты относительно стабильно, то NASA приходилось как-то выкручиваться, чтобы их выбивать.
В итоге, они амбициозно решили создать многоразовый орбитальный корабль, начав программу «Спэйс-Шаттл». Дабы выбить денег на разработку, ученые придумывали варианты военного использования, но Ричарда Никсона, при котором ее запускали, совершенно не устроило «вложение» 5 миллиардов долларов в программу, которая вряд ли окупится. Здесь стоит отметить, что подобный отказ показывает весьма высокий уровень развития руководства и его рациональный взгляд на вещи. В конце концов, как неоднократно отмечали впоследствии, для бомбардировки врага и вывода военных спутников на орбиту пилотируемый космический корабль не нужен.
Запуск шаттла Колумбия
Тогда NASA пришлось принять реалии рыночных отношений и обосновать целесообразность коммерческого использования челноков. «А вот это попробуйте!» — сказал конгресс, и 12 апреля 1981 года шаттл Колумбия начал свой первый орбитальный полет под управлением Джона Янга, который к этому моменту уже успел дважды слетать в космос по программе Джемини, выйти на орбиту Луны в составе экспедиции Аполлон-10, а также погулять по Луне в составе экспедиции Аполлон-16. Как писал в своей книге «Верхом на ракете» астронавт Майк Маллейн: «Одолев безбожников-коммунистов в соревновании за полет на Луну, теперь NASA должно было, в сущности, заниматься космическими грузоперевозками».
Первым шаттлом, все же, считается Энтерпрайз, названный в честь корабля из сериала «Star Trek», но он так и не добрался до космоса, поселившись в музее. Кроме Колумбии, которая трагично завершила свой путь 1 февраля 2003 года, развалившись на куски при входе в атмосферу во время своего двадцать восьмого полета, было создано еще 4 орбитальных челнока: Челленджер, Дискавери, Атлантис и Индевор. Челленджер оказался еще менее удачлив, чем Колумбия: он взорвался почти сразу после старта при своем десятом запуске 28 января 1986 года.
Взрыв шаттла Челленджер. 28 января 1986 года
Пущей трагичности этому событию придал тот факт, что в состав экспедиции входила обычная учительница, а посему за стартом наблюдало гораздо больше людей, чем за рядовыми полетами. В обоих случаях, как выяснилось впоследствии, проблема крылась в системе внешних ускорителей и топливного бака – это такая огромная коричневая штука у челнока. Конструкция хоть и была рассчитана с запасом, но не исключала вероятность трагедии, о чем инженеры прекрасно знали, но их не всегда слушали. Отчасти, это было связано с довольно жестким графиком запусков, в который NASA и так не укладывалось.
Пустой топливный бак Endeavour STS-57 «возвращается домой» после отделения от космического челнока. 21 июня 1993 года.
В случае с Челленджером основная проблема была в ускорителе. Он представлял из себя «тюбик с зубной пастой», которая выгорала и создавала реактивную силу. «Тюбик» был собран из нескольких цилиндров с кольцевыми резиновыми уплотнениями. Эти уплотнения и так не отличались особой надежностью, о чем говорил анализ предыдущих полетов, а Челленджер в ночь перед стартом еще и замерз из-за похолодания. Инженеры-конструкторы ускорителей сообщили о вероятной усадке уплотнителя по опыту одного из предыдущих полетов, когда при +11 оС стыки прогорели наиболее сильно, а в последнюю ночь Челленджера температура ожидалась до -1 оС. Однако, руководство NASA решил рискнуть. В итоге, когда пламя добралось до самого слабого стыка, оно прожгло уплотнитель, и топливный бак попросту взорвался от перегрева. Как установила впоследствии комиссия, экипаж погиб не от взрыва и даже не от разгерметизации, а вероятнее всего от удара об воду при падении кабины в океан.
В случае с Колумбией ошибка была куда более досадной: при старте кусок теплоизоляции бака отвалился и повредил теплозащиту на крыле челнока. В ЦУПе об этом знали, но не сочли урон существенным. К тому же, подобные повреждения случались и раньше. Бывало, что теплозащиту на брюхе срывало целыми плитками, и при входе в атмосферу даже подплавлялся алюминий корпуса. В полете STS-27 при взлете оторвался кусок обтекателя ускорителя и распорол теплозащиту на брюхе челнока. Повреждения даже пришлось исследовать на орбите при помощи манипулятора с камерой. Инженеров это пугало не так сильно, как астронавтов. Но повреждение кромки крыла Колумбии оказалось критическим.
Программа эксплуатации шаттла пожирала человеко-часы. Многим приходилось работать по выходным, при этом совмещая сразу несколько задач. И даже в таком плотном графике инженеры находили время, чтобы написать руководству о необходимости создания отдельных групп по доработке слабых мест системы. Однако времени на работу в таких группах у них все равно не было.
С одной стороны, многоразовые корабли и частые запуски несколько расслабляют, и глаз замыливается. Это показал случай с Колумбией. С другой стороны, многоразовые запуски в подобном темпе сильно выматывают. В итоге, после 30 лет и 135 запусков программа была свернута. Тем не менее, она внесла огромный вклад в освоение космоса. В частности, Дискавери вывел на орбиту знаменитый телескоп Хаббл, Атлантис 7 раз слетал на станцию Мир, и все три живых ветерана участвовали в создании большей части МКС. Челноки представляли собой грузовики и орбитальные возвращаемые станции, что и обуславливало их размеры.
Брюс МакКандлесс использует пилотируемый маневрирующий модуль (реактивный ранец) во время выхода в открытый космос. 7 февраля 1984 года
Считается, что программа «Спэйс-Шаттл» себя не окупала. Впрочем, довольно непросто придумать что-то, связанное с освоением космоса, что могло бы себя окупить. В большинстве случаев, когда запускают что-то даже на орбиту, это скорее вклад в развитие, а не инвестиции с целью получения прибыли. Попросту говоря, тот, кто отправляет собственный спутник на орбиту, едва ли на этом зарабатывает. Впрочем, это не касается телевизионных и коммуникационных спутников, которые вполне возможно уже себя окупили.
Телескоп Хаббл «висит» на орбите
Но проблема шаттла еще и в том, что он не имел адекватных средств спасения экипажа. В том же Союзе экипаж гораздо больше застрахован. Если что-то случается с ракетой на стартовом столе или при взлете, где чаще всего и происходят аварии, на ее носу есть так называемая мачта САС (система аварийного спасения), которая в случае чего просто отстреливает капсулу с экипажем. Один раз за всю историю советской космонавтики ей даже воспользовались, а не так давно САС пригодилась еще раз). Конечно, с посадкой в теории тоже могут возникнуть проблемы, но за всю историю было только два трагичных случая: нераскрытие парашюта Союза-1 на заре создания кораблей «Союз» в 1967 году, и разгерметизация при посадке спускаемого модуля Союза-11 в 1971. Всего погибло 4 советских космонавта. В самом первом Аполлоне, который так и не полетел, в 1967 году из-за пожара в командном отсеке во время тренировки погибло трое астронавтов. То есть на заре серьезной космонавтики из-за несовершенства кораблей погибло 7 человек.
Спустя 15 лет после аварии Союза-11, в 1986 году при взлете взрывается Челленджер, одним махом унося жизни 7 человек. Спустя еще 17 лет в 2003 году разваливается Колумбия, погибают еще 7 человек.
Особый трагизм здесь еще и в том, что спустя столько лет разработок, на уже обкатанных и вроде бы надежных космических кораблях погибает людей больше, чем при испытании древних капсул. В принципе, ни для кого не было секретом, что система Спэйс-Шаттл имела слишком много компромиссов, и если проблему с твердотопливными ускорителями после Челленджера удалось решить, то на проблему поврежденной теплозащиты до Колумбии закрывали глаза. Каждый запуск космического корабля – это риск, а риски нужно учитывать и максимально снижать. К сожалению, шаттл не имел действительно эффективных средств для их снижения.
Но, вернемся назад. В СССР запуск первого шаттла не прошел незамеченным. Разведка успешно работала с обеих сторон, соревнуясь в хитрости, и тут советская сторона пропустила легкий удар. Есть версия, что дезинформацию подкинула вражеская разведка, однако, существенных фактов в пользу этой версии нет, в том числе, и экономических. В одном из интервью Алексей Леонов рассказывал про то, как «случайно» наткнулся на чертежи Шаттла, во время подготовки к полету Союз-Аполлон в NASA, но насколько правдива эта история, сказать сложно. Другая версия происходит из параноидальной боязни верхушки СССР не угнаться за США в гонке вооружений. Якобы, шаттл – это орбитальный корабль военного назначения, а в нем… «да все, что угодно». Но подобная версия не могла родиться просто так, без доказательств. Или могла? Она и по сей день считается основной, «и многие верят». Несмотря на то, что страна переходила потихоньку к рыночным отношениям, коммерческого чутья, к сожалению, у нее не прибавилось и по сей день, что и говорить про восьмидесятые годы. Однако не в пользу второй версии говорит и то, что так много людей не могло заблуждаться. Или могло? Конечно, могло, но умышленно. Разумеется, любому образованному человеку, изучавшему «добытые» чертежи шаттла, было ясно, что военное назначение у челнока могло быть лишь одно, и то косвенное: выводить военные спутники на орбиту. Вроде звучит не так уж страшно. И тут нескольким неизвестным героям в голову приходит гениальная идея: а что, если запугать малограмотную верхушку челноком, кидающимся с орбиты бомбами, и развести на создание своего челнока, но сблэкджеком двигателем и крутыми ракетами? И верхушка испугалась, да так, что выделила огромные деньги на разработку собственного челнока.
Здесь стоит сделать небольшое отступление. Дело в том, что шаттл – это всего лишь орбитальный планер. Он включает в себя сам челнок, большой коричневый топливный бак и два боковых ускорителя. При выходе на орбиту челнок сжигает все топливо и отстреливает внешний бак.
Шаттл Колумбия приземлился
По большому счету, больше топлива нет. Есть лишь маневровые двигатели, которые годятся для управления только на орбите. Завершив свои дела на орбите, челнок разворачивается, поскольку большую часть времени на орбите он проводит «вверх дном», оттормаживается маневровыми двигателями, и ныряет в атмосферу. Далее он тормозит тепловым экраном – это черные плитки у него на брюхе, затем по сложной траектории планирует, подобно оторвавшемуся от дерева листику, и садится на аэродром, почти как настоящий самолет. Сверху у челнока находится люк грузового отсека, в котором располагается груз, манипуляторы и много чего еще. Снизу только шасси. Таким образом, использовать орбитальный планер в таком виде для бомбардировок крайне затруднительно, если не сказать невозможно. При этом штаты и не скрывали, что нередко использовали шаттл для военных миссий, цели которых были засекречены, но в основном это был вывод новейших военных спутников. Одной из них был полет STS-27 – второй запуск после «Челленджера», подробно описанный Майком Маллейном. Тогда же у шаттла появилась система аварийного спасения экипажа – длинный шест, по которому предполагалось покидать кабину, чтобы не разбиться о крылья и хвост челнока, а затем уже выпускать парашют. Астронавтов, впрочем, такой вариант не слишком воодушевил. Но он был менее абсурдным, чем вариант с тянущими ракетами, которые должны были выдергивать астронавтов через люк из аварийного челнока. Вообще, фантастических версий на этапе создания хоть какой-то системы спасения экипажа шаттла было выдвинуто немало.
О целесообразности такого средства тоже рассуждать сложно, поскольку запуск пилотируемого орбитального бомбардировщика явно дороже, чем запуск баллистической ракеты, да и на подготовку запуска нужно время – это не просто кнопку нажать. Наконец, даже если технические вопросы решить, есть ли глубокий смысл бросать бомбу на Москву с космического челнока? Это, конечно, круто с точки зрения внезапности, но слишком сложно. Да и советский ответ шаттлу в таком случае пришлось бы постоянно держать в состоянии боевой готовности.
«Да какая там бомба», — говорили некоторые, «шаттл будет красть советские спутники с орбиты!». Разумеется, такая идея не менее параноидальная, чем орбитальная бомба. Тратить так много денег на банальный троллинг — это слишком дорого в капиталистических реалиях.
Многоразовый орбитальный корабль Буран приземлился после своего первого и единственного орбитального полета. 15 ноября 1988 года
Так в чем же заключалась афера? Возможно, верхушке и был нужен Буран, но советской науке важен был лишь процесс создания, поскольку в те времена щедро финансировалось множество предприятий разных направлений, благодаря чему достижения тех лет используются и по сей день. Отчасти потому, что они были весьма полезными, отчасти из-за того, что с тех пор таких больших и плодотворных рывков практически не было. В частности, были разработаны тяжелые ракеты «Зенит», которые даже предполагалось контролируемо возвращать на Землю или на плавучую платформу (как тебе такое, Илон Маск?).
А что Буран? Буран один раз слетал на орбиту, совершил великолепный самостоятельный полет в полностью автоматическом режиме, продемонстрировал всему миру потенциал советской науки, и сел в ангар. Затем развалился Советский Союз, а примерно через десять лет и ангар с Бураном, что лишний раз доказало: никому не нужен был результат, важен был лишь процесс. А что США? Они посмотрели на Буран, восхитились, сказали «Hmm, ok» и продолжили летать на шаттлах. После создания Бурана, который практически во всем превосходил шаттл, американцы скромно продолжили летать на своих внезапно устаревших челноках, да еще и построили новый Индевор взамен погибшего Челленджера.
Конечно, очень обидно, что основной результат таких трудов был бесславно утрачен, и Буран попросту забыли. Учитывая, что ракеты-носители, разработанные под него, теоретически могли вывести челнок не только на земную орбиту, а управлялся он автоматически, было бы здорово запустить его в свободное космическое плавание бооздить просторы вселенной – все ж лучше, чем гнить в сарае. Но, к сожалению, не нашлись в те времена советские Илоны Маски для подобной авантюры, да и экономическая обстановка была не самая благоприятная.
А афера все-таки была блестящая. Впрочем, так и выбиваются гранты на научные исследования в оборонной промышленности.
Это обновленная версия статьи
Поскольку на момент публикации в статье обнаружилось множество неточностей и ошибок, ловко подмеченных бдительными комментаторами, текущая версия была по возможности исправлена и отредактирована с учетом полученного опыта, за который автор выражает благодарность читателям и рецензентам.
Подход у Штатов был изначально совершенно иной. Во-первых, они решили сразу создать универсальный корабль, который годится и для полетов, и для посадки, и вообще, все, что нужно – просто насадить его сверху на ракету-носитель. Сложно? Еще как. Соблюсти все тонкости, да еще когда в затылок дышит соперник, очень сложно. Советы поступили немного проще и сложнее. Они сразу создали автоматический корабль «Восток» с возможностью ручного управления на крайний случай. И немного схитрили: чтобы не терять времени на отработку мягкой посадки капсулы с человеком, решили спускать их по-отдельности. Таким образом, Гагарин на безопасной высоте катапультировался из капсулы и совершил затяжной прыжок на парашюте. Капсула же приземлилась на своем парашюте. Техническое превосходство «Востока» было, как показывает история, неоспоримым, но не очень перспективным.
Восток-1
Сложно сказать, насколько надежным был Восток на момент полета Гагарина, но отработал полет он без особых проблем. Тут интересным образом сочетались простота и надежность. Риски, наверняка, тоже отрабатывались, но их было немало для такого уникального полета. Тем не менее, американцы подходили к освоению космоса со всей тщательностью. Алан Шепард полетел уже после Гагарина почти через месяц. Да и не то, чтобы полетел – Меркурий-3 просто «нырнул» на орбиту и плюхнулся в море, как и было запланировано. Это называется суборбитальный полет. Меркурий-4 сделал то же самое, и лишь Меркурий-5 наконец-то облетел вокруг Земли 20 февраля 1962, спустя почти год после полета Гагарина.
Меркурий-7 Friendship
18 марта 1965 года Советы опять делают рывок, и Алексей Леонов выходит в открытый космос. Штаты практически не отстают, у них уже отрабатывается программа «Джемини», но Эдвард Уайт выходит в космос лишь 3 июня 1965 года, и американцы снова вторые. Но к этому они уже были готовы. Джон Кеннеди вовремя понял, что Советы предпринимают весьма очевидные и относительно простые шаги, чтобы завоевать первенство в космосе, а посему догоняющий всегда будет отставать. Ведь чтобы обогнать противника, нужно бежать не по его стопам, а прямиком к финишу, то есть на Луну. И программа «Джемини» готовит хорошую базу для будущего «Аполлона».
Алексей Леонов в открытом космосе. 18 марта 1965 года
Тут стоит отметить, что подходы сторон кардинально различались, что, вероятно, и позволило США выиграть лунную гонку. Изначально Восток создавался совершенным для конкретной цели, но бесперспективным в рамках общей программы, и практически все это унаследовал от него Восход. Меркурий же создавался с определенным заделом на будущее, который позволил создать Джемини и отработать на нем множество навыков перед началом программы «Аполлон», в том числе стыковки, опыт которых был необходим для лунной программы. Конструкции и идеология кораблей отличались не только внешне. К примеру, атмосфера внутри Восхода состояла из воздуха при практически нормальном давлении. Джемини имел кислородную атмосферу при пониженном давлении. Для выхода в открытый космос Восход имел одноразовый одноместный шлюз, отстреливаемый перед возвращением – это позволяло сэкономить воздух и одного космонавта, если вдруг что-то пойдет не так. Джемини имел однообъемную конструкцию, и выход в космос осуществлялся непосредственно из кабины. Но поскольку оба астронавта были в скафандрах и в непосредственной близости, командир в случае чего мог прийти на помощь болтающемуся за бортом коллеге. Конструкция Восхода позволила совершить выход в открытый космос в очень сжатые сроки, но была слишком бесперспективной. Джемини же позволил астронавтам сделать огромный рывок в Лунной гонке. Как это ни прискорбно, но по сравнению с Джемини, Восход выглядел собранным «на коленках», учитывая, что это корабли одной эпохи.
Вид на Джемини-7 из кабины Джемини-6 во время совместного полета. 15 декабря 1965
Вероятно, этот вектор и стал определяющим победителя в битве за Луну. Совершив целых 9 полетов по программе «Джемини», Штаты перешли к программе «Аполлон». В этот момент хорошо видно, что Джемини позволила американцам сделать тот самый рывок к финишу и начать обгонять Союз, поскольку интересные, но недостаточно «крутые» миссии Восходов вроде создания искусственной гравитации и хирургических операций в космосе были свернуты. Все сконцентрировали свое внимание на Луне. К несчастью, Сергея Королева уже не стало, и для советской космонавтики наступила черная полоса. Штаты же довольно успешно, но не без потерь, совершили 3 беспилотных и 4 пилотируемых запуска, из них два пилотируемых полета к Луне, после чего 20 июля 1969 года Нил Армстронг наступил на Луну.
Нил Армстронг в спускаемом модуле после первого выхода на Луну. 21 июля 1969 года
Затем американцы еще 5 раз высадились на Луну, и провели там множество экспериментов. Лунная гонка была выиграна, СССР побежден, а бюджет NASA сильно урезан. После этого Союз печально вздохнул с облегчением и занялся орбитальными станциями Салют военно-научного назначения. Штаты тоже решили перенести область интересов поближе к дому и создали орбитальную станцию Скайлэб при помощи ракет-носителей Сатурн-5, оставшихся от программы «Аполлон». А 17 июля 1975 года состоялось знаменитое космическое рукопожатие Союз-Аполлон.
Встреча Алексея Леонова и Томаса Стаффорда на орбите в переходном отсеке между кораблями Союз-19 и Аполлон. 17 июля 1975 года
Дальше пути сверхдержав вновь разошлись. В основном, вектор развития диктовал экономический строй: плановая экономика наращивала военную мощь, не особо задумываясь об окупаемости разработок, запускала автоматические станции в космос и производила орбитальные наблюдения. В общем, занималась тем, что у нее получалось хорошо. Рыночная экономика занималась примерно тем же, но приходилось ей в некотором смысле тяжелее. И если военным выделяли бюджеты относительно стабильно, то NASA приходилось как-то выкручиваться, чтобы их выбивать.
В итоге, они амбициозно решили создать многоразовый орбитальный корабль, начав программу «Спэйс-Шаттл». Дабы выбить денег на разработку, ученые придумывали варианты военного использования, но Ричарда Никсона, при котором ее запускали, совершенно не устроило «вложение» 5 миллиардов долларов в программу, которая вряд ли окупится. Здесь стоит отметить, что подобный отказ показывает весьма высокий уровень развития руководства и его рациональный взгляд на вещи. В конце концов, как неоднократно отмечали впоследствии, для бомбардировки врага и вывода военных спутников на орбиту пилотируемый космический корабль не нужен.
Запуск шаттла Колумбия
Тогда NASA пришлось принять реалии рыночных отношений и обосновать целесообразность коммерческого использования челноков. «А вот это попробуйте!» — сказал конгресс, и 12 апреля 1981 года шаттл Колумбия начал свой первый орбитальный полет под управлением Джона Янга, который к этому моменту уже успел дважды слетать в космос по программе Джемини, выйти на орбиту Луны в составе экспедиции Аполлон-10, а также погулять по Луне в составе экспедиции Аполлон-16. Как писал в своей книге «Верхом на ракете» астронавт Майк Маллейн: «Одолев безбожников-коммунистов в соревновании за полет на Луну, теперь NASA должно было, в сущности, заниматься космическими грузоперевозками».
Первым шаттлом, все же, считается Энтерпрайз, названный в честь корабля из сериала «Star Trek», но он так и не добрался до космоса, поселившись в музее. Кроме Колумбии, которая трагично завершила свой путь 1 февраля 2003 года, развалившись на куски при входе в атмосферу во время своего двадцать восьмого полета, было создано еще 4 орбитальных челнока: Челленджер, Дискавери, Атлантис и Индевор. Челленджер оказался еще менее удачлив, чем Колумбия: он взорвался почти сразу после старта при своем десятом запуске 28 января 1986 года.
Взрыв шаттла Челленджер. 28 января 1986 года
Пущей трагичности этому событию придал тот факт, что в состав экспедиции входила обычная учительница, а посему за стартом наблюдало гораздо больше людей, чем за рядовыми полетами. В обоих случаях, как выяснилось впоследствии, проблема крылась в системе внешних ускорителей и топливного бака – это такая огромная коричневая штука у челнока. Конструкция хоть и была рассчитана с запасом, но не исключала вероятность трагедии, о чем инженеры прекрасно знали, но их не всегда слушали. Отчасти, это было связано с довольно жестким графиком запусков, в который NASA и так не укладывалось.
Пустой топливный бак Endeavour STS-57 «возвращается домой» после отделения от космического челнока. 21 июня 1993 года.
В случае с Челленджером основная проблема была в ускорителе. Он представлял из себя «тюбик с зубной пастой», которая выгорала и создавала реактивную силу. «Тюбик» был собран из нескольких цилиндров с кольцевыми резиновыми уплотнениями. Эти уплотнения и так не отличались особой надежностью, о чем говорил анализ предыдущих полетов, а Челленджер в ночь перед стартом еще и замерз из-за похолодания. Инженеры-конструкторы ускорителей сообщили о вероятной усадке уплотнителя по опыту одного из предыдущих полетов, когда при +11 оС стыки прогорели наиболее сильно, а в последнюю ночь Челленджера температура ожидалась до -1 оС. Однако, руководство NASA решил рискнуть. В итоге, когда пламя добралось до самого слабого стыка, оно прожгло уплотнитель, и топливный бак попросту взорвался от перегрева. Как установила впоследствии комиссия, экипаж погиб не от взрыва и даже не от разгерметизации, а вероятнее всего от удара об воду при падении кабины в океан.
В случае с Колумбией ошибка была куда более досадной: при старте кусок теплоизоляции бака отвалился и повредил теплозащиту на крыле челнока. В ЦУПе об этом знали, но не сочли урон существенным. К тому же, подобные повреждения случались и раньше. Бывало, что теплозащиту на брюхе срывало целыми плитками, и при входе в атмосферу даже подплавлялся алюминий корпуса. В полете STS-27 при взлете оторвался кусок обтекателя ускорителя и распорол теплозащиту на брюхе челнока. Повреждения даже пришлось исследовать на орбите при помощи манипулятора с камерой. Инженеров это пугало не так сильно, как астронавтов. Но повреждение кромки крыла Колумбии оказалось критическим.
Заключительный отчет комиссии по расследованию катастрофы «Колумбии» оказался очень похожим на написанный 17 годами раньше отчет по «Челленджеру». Некоторые ключевые абзацы документа новая комиссия могла бы переписать из отчета комиссии Роджерса почти слово в слово. Пришлось бы лишь заменить в них «твердотопливные ускорители» на «внешний бак» и «эрозию кольцевых уплотнений» на «отрыв пены». Проблемы с корпоративной культурой, включая мощное давление с целью проводить запуски шаттлов по графику, вновь привели к тому, что NASA не смогло правильно отреагировать на повторяющиеся свидетельства пагубного несовершенства конструкции.
Майк Маллейн «Верхом на ракете»
Программа эксплуатации шаттла пожирала человеко-часы. Многим приходилось работать по выходным, при этом совмещая сразу несколько задач. И даже в таком плотном графике инженеры находили время, чтобы написать руководству о необходимости создания отдельных групп по доработке слабых мест системы. Однако времени на работу в таких группах у них все равно не было.
С одной стороны, многоразовые корабли и частые запуски несколько расслабляют, и глаз замыливается. Это показал случай с Колумбией. С другой стороны, многоразовые запуски в подобном темпе сильно выматывают. В итоге, после 30 лет и 135 запусков программа была свернута. Тем не менее, она внесла огромный вклад в освоение космоса. В частности, Дискавери вывел на орбиту знаменитый телескоп Хаббл, Атлантис 7 раз слетал на станцию Мир, и все три живых ветерана участвовали в создании большей части МКС. Челноки представляли собой грузовики и орбитальные возвращаемые станции, что и обуславливало их размеры.
Немного подробнее о множественных проблемах шаттлов
Шаттлы не раз находились на волосок от катастрофы, давая все больше оснований считать, что эту систему нельзя признать действительно рабочей. Одна из опаснейших ситуаций возникла в полете STS-93. На начальном этапе выведения небольшая деталь, оставленная после ремонта в камере сгорания одного из двигателей SSME, вылетела и ударила изнутри по соплу, пробив его рубашку охлаждения. Как пробоина в радиаторе автомобиля вызывает утечку охлаждающей жидкости, так и повреждение сопла «Колумбии» имело такие же последствия. Однако в случае «Колумбии» охлаждающая жидкость одновременно служила топливом для двигателя.
Трубопроводы жидкого водорода в SSME устроены таким образом, что сверххолодная горючая жидкость омывает сопла двигателей, прежде чем поступает в камеру сгорания. «Колумбию» выводили на орбиту с риском, что не хватит топлива. К счастью, повреждение и ставшая его следствием утечка были невелики. Из-за потери горючего двигатели выключились раньше расчетного времени, но «Колумбия» все же достигла устойчивой орбиты всего на 12 километров ниже расчетной.
Но повреждение сопла оказалось лишь одним из моментов, когда экипаж STS-93 был на волосок от гибели. Всего через пять секунд после старта короткое замыкание в электрической системе вызвало отключение нескольких блоков, управляющих двумя из трех маршевых двигателей. Запасные контроллеры, получающие питание от другой электрической системы, взяли управление этими двигателями на себя, и на их работу отказ не повлиял. Однако на протяжении восьми с половиной минут два двигателя из трех находились на расстоянии всего одной неисправности от отключения, что заставило бы экипаж пойти на аварийную посадку. Причиной короткого замыкания, как потом выяснилось, был оголенный провод.
Еще одна катастрофа едва не случилась при запуске STS-112, когда из-за сбоя в электрической цепи прошел сигнал только на один комплект инициаторов подрыва пироболтов стартовых креплений системы. В циклограмме пуска эти пироболты подрываются за несколько миллисекунд до запуска твердотопливных ускорителей, с тем чтобы система была полностью свободна в момент их включения. Если бы не сработал и запасной комплект инициаторов, «Атлантис» остался бы зафиксированным на старте в момент запуска ускорителей. Машина неминуемо разрушила бы себя, пытаясь освободиться от болтов и оторваться от старта.
Полеты STS-93 и STS-112 спасло системное резервирование, но при запусках шаттлов постоянно возникала еще одна проблема, против которой никакого резервирования и никакой защиты не было. С внешнего бака опадала пеноизоляция и ударяла по орбитальному кораблю. Это явление впервые было отмечено еще на STS-1 и с тех пор задокументировано на фотоснимках еще в 64 полетах. Хэнк Хартсфилд и Майк Коутс заметили его при запуске нашего «зооэкипажа» в 1984 году. Отрыв пеноизоляции был таким же нарушением проектных требований к системе, как и эрозия кольцевых уплотнений между секциями ускорителей SRB до «Челленджера». Предполагалось, что ничто не должно попадать в нашу «стеклянную ракету», даже кажущаяся столь безобидной пеноизоляция с бака. Однако, по мере того как подвергшиеся ударам шаттлы благополучно возвращались на Землю, инженерам становилось все проще признать нарушение проектных требований всего лишь малозначительным вопросом межполетного обслуживания — ведь перед новым стартом приходилось лишь переклеить несколько поврежденных плиток. Явление «нормализации отклонений», которое обрекло в 1986 году на гибель «Челленджер», вернулось: NASA и руководство в упор не видели серьезной проблемы потери пеноизоляции. 16 января 2003 года на 82-й секунде полета «Колумбии» кусок пены размером с портфель, весивший около 700 граммов, сорвался с внешнего бака и нанес удар в ахиллесову пяту теплозащиты орбитальной ступени — в одну из углеродных панелей передней кромки левого крыла. От удара в этой панели образовалась пробоина неустановленного размера. При выведении на орбиту это не имело значения, так что «Колумбия» благополучно справилась с задачей. Место удара не было видно из окон кабины, и экипаж оставался в неведении о том, что корабль смертельно ранен. Он не мог пережить возвращения.
На Земле инженеры NASA знали об ударе пеноизоляции — камеры Центра Кеннеди засняли это событие. Но эти же самые инженеры не знали, какое повреждение получила «Колумбия» и получила ли вообще. А поскольку корабль совершал полет без манипулятора, они не могли дать экипажу задание осмотреть место удара с его помощью (как удалось сделать нам в полете STS-27). Небольшая группа инженеров вышла к руководству с просьбой обратиться в Министерство обороны, чтобы военные использовали свои фотографические средства и отсняли место удара. Если бы по этим снимкам или в результате выхода астронавтов в открытый космос стало ясно, что «Колумбия» не переживет возвращения, был еще разумный шанс срочно подготовить «Атлантис» к спасательному полету. Экипаж «Колумбии» надел бы скафандры и перешел на «Атлантис», а «Колумбию» пришлось бы бросить на орбите. Однако ключевые менеджеры отклонили запрос на фотографирование и не одобрили выход в космос. 1 февраля 2013 года «Колумбия» сгорела при спуске, погубив экипаж из семи человек.
И это не говоря уже о многочисленных относительно безобидных прогораниях уплотнительных колец в ускорителях и даже возгораниях челноков при посадках.
Трубопроводы жидкого водорода в SSME устроены таким образом, что сверххолодная горючая жидкость омывает сопла двигателей, прежде чем поступает в камеру сгорания. «Колумбию» выводили на орбиту с риском, что не хватит топлива. К счастью, повреждение и ставшая его следствием утечка были невелики. Из-за потери горючего двигатели выключились раньше расчетного времени, но «Колумбия» все же достигла устойчивой орбиты всего на 12 километров ниже расчетной.
Но повреждение сопла оказалось лишь одним из моментов, когда экипаж STS-93 был на волосок от гибели. Всего через пять секунд после старта короткое замыкание в электрической системе вызвало отключение нескольких блоков, управляющих двумя из трех маршевых двигателей. Запасные контроллеры, получающие питание от другой электрической системы, взяли управление этими двигателями на себя, и на их работу отказ не повлиял. Однако на протяжении восьми с половиной минут два двигателя из трех находились на расстоянии всего одной неисправности от отключения, что заставило бы экипаж пойти на аварийную посадку. Причиной короткого замыкания, как потом выяснилось, был оголенный провод.
Еще одна катастрофа едва не случилась при запуске STS-112, когда из-за сбоя в электрической цепи прошел сигнал только на один комплект инициаторов подрыва пироболтов стартовых креплений системы. В циклограмме пуска эти пироболты подрываются за несколько миллисекунд до запуска твердотопливных ускорителей, с тем чтобы система была полностью свободна в момент их включения. Если бы не сработал и запасной комплект инициаторов, «Атлантис» остался бы зафиксированным на старте в момент запуска ускорителей. Машина неминуемо разрушила бы себя, пытаясь освободиться от болтов и оторваться от старта.
Полеты STS-93 и STS-112 спасло системное резервирование, но при запусках шаттлов постоянно возникала еще одна проблема, против которой никакого резервирования и никакой защиты не было. С внешнего бака опадала пеноизоляция и ударяла по орбитальному кораблю. Это явление впервые было отмечено еще на STS-1 и с тех пор задокументировано на фотоснимках еще в 64 полетах. Хэнк Хартсфилд и Майк Коутс заметили его при запуске нашего «зооэкипажа» в 1984 году. Отрыв пеноизоляции был таким же нарушением проектных требований к системе, как и эрозия кольцевых уплотнений между секциями ускорителей SRB до «Челленджера». Предполагалось, что ничто не должно попадать в нашу «стеклянную ракету», даже кажущаяся столь безобидной пеноизоляция с бака. Однако, по мере того как подвергшиеся ударам шаттлы благополучно возвращались на Землю, инженерам становилось все проще признать нарушение проектных требований всего лишь малозначительным вопросом межполетного обслуживания — ведь перед новым стартом приходилось лишь переклеить несколько поврежденных плиток. Явление «нормализации отклонений», которое обрекло в 1986 году на гибель «Челленджер», вернулось: NASA и руководство в упор не видели серьезной проблемы потери пеноизоляции. 16 января 2003 года на 82-й секунде полета «Колумбии» кусок пены размером с портфель, весивший около 700 граммов, сорвался с внешнего бака и нанес удар в ахиллесову пяту теплозащиты орбитальной ступени — в одну из углеродных панелей передней кромки левого крыла. От удара в этой панели образовалась пробоина неустановленного размера. При выведении на орбиту это не имело значения, так что «Колумбия» благополучно справилась с задачей. Место удара не было видно из окон кабины, и экипаж оставался в неведении о том, что корабль смертельно ранен. Он не мог пережить возвращения.
На Земле инженеры NASA знали об ударе пеноизоляции — камеры Центра Кеннеди засняли это событие. Но эти же самые инженеры не знали, какое повреждение получила «Колумбия» и получила ли вообще. А поскольку корабль совершал полет без манипулятора, они не могли дать экипажу задание осмотреть место удара с его помощью (как удалось сделать нам в полете STS-27). Небольшая группа инженеров вышла к руководству с просьбой обратиться в Министерство обороны, чтобы военные использовали свои фотографические средства и отсняли место удара. Если бы по этим снимкам или в результате выхода астронавтов в открытый космос стало ясно, что «Колумбия» не переживет возвращения, был еще разумный шанс срочно подготовить «Атлантис» к спасательному полету. Экипаж «Колумбии» надел бы скафандры и перешел на «Атлантис», а «Колумбию» пришлось бы бросить на орбите. Однако ключевые менеджеры отклонили запрос на фотографирование и не одобрили выход в космос. 1 февраля 2013 года «Колумбия» сгорела при спуске, погубив экипаж из семи человек.
И это не говоря уже о многочисленных относительно безобидных прогораниях уплотнительных колец в ускорителях и даже возгораниях челноков при посадках.
Брюс МакКандлесс использует пилотируемый маневрирующий модуль (реактивный ранец) во время выхода в открытый космос. 7 февраля 1984 года
Считается, что программа «Спэйс-Шаттл» себя не окупала. Впрочем, довольно непросто придумать что-то, связанное с освоением космоса, что могло бы себя окупить. В большинстве случаев, когда запускают что-то даже на орбиту, это скорее вклад в развитие, а не инвестиции с целью получения прибыли. Попросту говоря, тот, кто отправляет собственный спутник на орбиту, едва ли на этом зарабатывает. Впрочем, это не касается телевизионных и коммуникационных спутников, которые вполне возможно уже себя окупили.
Телескоп Хаббл «висит» на орбите
Но проблема шаттла еще и в том, что он не имел адекватных средств спасения экипажа. В том же Союзе экипаж гораздо больше застрахован. Если что-то случается с ракетой на стартовом столе или при взлете, где чаще всего и происходят аварии, на ее носу есть так называемая мачта САС (система аварийного спасения), которая в случае чего просто отстреливает капсулу с экипажем. Один раз за всю историю советской космонавтики ей даже воспользовались, а не так давно САС пригодилась еще раз). Конечно, с посадкой в теории тоже могут возникнуть проблемы, но за всю историю было только два трагичных случая: нераскрытие парашюта Союза-1 на заре создания кораблей «Союз» в 1967 году, и разгерметизация при посадке спускаемого модуля Союза-11 в 1971. Всего погибло 4 советских космонавта. В самом первом Аполлоне, который так и не полетел, в 1967 году из-за пожара в командном отсеке во время тренировки погибло трое астронавтов. То есть на заре серьезной космонавтики из-за несовершенства кораблей погибло 7 человек.
Спустя 15 лет после аварии Союза-11, в 1986 году при взлете взрывается Челленджер, одним махом унося жизни 7 человек. Спустя еще 17 лет в 2003 году разваливается Колумбия, погибают еще 7 человек.
Особый трагизм здесь еще и в том, что спустя столько лет разработок, на уже обкатанных и вроде бы надежных космических кораблях погибает людей больше, чем при испытании древних капсул. В принципе, ни для кого не было секретом, что система Спэйс-Шаттл имела слишком много компромиссов, и если проблему с твердотопливными ускорителями после Челленджера удалось решить, то на проблему поврежденной теплозащиты до Колумбии закрывали глаза. Каждый запуск космического корабля – это риск, а риски нужно учитывать и максимально снижать. К сожалению, шаттл не имел действительно эффективных средств для их снижения.
Но, вернемся назад. В СССР запуск первого шаттла не прошел незамеченным. Разведка успешно работала с обеих сторон, соревнуясь в хитрости, и тут советская сторона пропустила легкий удар. Есть версия, что дезинформацию подкинула вражеская разведка, однако, существенных фактов в пользу этой версии нет, в том числе, и экономических. В одном из интервью Алексей Леонов рассказывал про то, как «случайно» наткнулся на чертежи Шаттла, во время подготовки к полету Союз-Аполлон в NASA, но насколько правдива эта история, сказать сложно. Другая версия происходит из параноидальной боязни верхушки СССР не угнаться за США в гонке вооружений. Якобы, шаттл – это орбитальный корабль военного назначения, а в нем… «да все, что угодно». Но подобная версия не могла родиться просто так, без доказательств. Или могла? Она и по сей день считается основной, «и многие верят». Несмотря на то, что страна переходила потихоньку к рыночным отношениям, коммерческого чутья, к сожалению, у нее не прибавилось и по сей день, что и говорить про восьмидесятые годы. Однако не в пользу второй версии говорит и то, что так много людей не могло заблуждаться. Или могло? Конечно, могло, но умышленно. Разумеется, любому образованному человеку, изучавшему «добытые» чертежи шаттла, было ясно, что военное назначение у челнока могло быть лишь одно, и то косвенное: выводить военные спутники на орбиту. Вроде звучит не так уж страшно. И тут нескольким неизвестным героям в голову приходит гениальная идея: а что, если запугать малограмотную верхушку челноком, кидающимся с орбиты бомбами, и развести на создание своего челнока, но с
Америка больше верила в шаттл, чем была в нем уверена. Система имела множество проблем, некоторые из которых проявились явно лишь спустя 22 года эксплуатации. Хотя с тем же успехом они могли проявиться гораздо раньше: в отличие от вполне понятной и решаемой проблемы Челленджера, проблема Колумбии носила слишком случайный характер. Но создателей Бурана можно понять: к моменту запуска программы они еще не знали обо всех проблемах американской системы.
Здесь стоит сделать небольшое отступление. Дело в том, что шаттл – это всего лишь орбитальный планер. Он включает в себя сам челнок, большой коричневый топливный бак и два боковых ускорителя. При выходе на орбиту челнок сжигает все топливо и отстреливает внешний бак.
Шаттл Колумбия приземлился
По большому счету, больше топлива нет. Есть лишь маневровые двигатели, которые годятся для управления только на орбите. Завершив свои дела на орбите, челнок разворачивается, поскольку большую часть времени на орбите он проводит «вверх дном», оттормаживается маневровыми двигателями, и ныряет в атмосферу. Далее он тормозит тепловым экраном – это черные плитки у него на брюхе, затем по сложной траектории планирует, подобно оторвавшемуся от дерева листику, и садится на аэродром, почти как настоящий самолет. Сверху у челнока находится люк грузового отсека, в котором располагается груз, манипуляторы и много чего еще. Снизу только шасси. Таким образом, использовать орбитальный планер в таком виде для бомбардировок крайне затруднительно, если не сказать невозможно. При этом штаты и не скрывали, что нередко использовали шаттл для военных миссий, цели которых были засекречены, но в основном это был вывод новейших военных спутников. Одной из них был полет STS-27 – второй запуск после «Челленджера», подробно описанный Майком Маллейном. Тогда же у шаттла появилась система аварийного спасения экипажа – длинный шест, по которому предполагалось покидать кабину, чтобы не разбиться о крылья и хвост челнока, а затем уже выпускать парашют. Астронавтов, впрочем, такой вариант не слишком воодушевил. Но он был менее абсурдным, чем вариант с тянущими ракетами, которые должны были выдергивать астронавтов через люк из аварийного челнока. Вообще, фантастических версий на этапе создания хоть какой-то системы спасения экипажа шаттла было выдвинуто немало.
О целесообразности такого средства тоже рассуждать сложно, поскольку запуск пилотируемого орбитального бомбардировщика явно дороже, чем запуск баллистической ракеты, да и на подготовку запуска нужно время – это не просто кнопку нажать. Наконец, даже если технические вопросы решить, есть ли глубокий смысл бросать бомбу на Москву с космического челнока? Это, конечно, круто с точки зрения внезапности, но слишком сложно. Да и советский ответ шаттлу в таком случае пришлось бы постоянно держать в состоянии боевой готовности.
«Да какая там бомба», — говорили некоторые, «шаттл будет красть советские спутники с орбиты!». Разумеется, такая идея не менее параноидальная, чем орбитальная бомба. Тратить так много денег на банальный троллинг — это слишком дорого в капиталистических реалиях.
Многоразовый орбитальный корабль Буран приземлился после своего первого и единственного орбитального полета. 15 ноября 1988 года
Так в чем же заключалась афера? Возможно, верхушке и был нужен Буран, но советской науке важен был лишь процесс создания, поскольку в те времена щедро финансировалось множество предприятий разных направлений, благодаря чему достижения тех лет используются и по сей день. Отчасти потому, что они были весьма полезными, отчасти из-за того, что с тех пор таких больших и плодотворных рывков практически не было. В частности, были разработаны тяжелые ракеты «Зенит», которые даже предполагалось контролируемо возвращать на Землю или на плавучую платформу (как тебе такое, Илон Маск?).
А что Буран? Буран один раз слетал на орбиту, совершил великолепный самостоятельный полет в полностью автоматическом режиме, продемонстрировал всему миру потенциал советской науки, и сел в ангар. Затем развалился Советский Союз, а примерно через десять лет и ангар с Бураном, что лишний раз доказало: никому не нужен был результат, важен был лишь процесс. А что США? Они посмотрели на Буран, восхитились, сказали «Hmm, ok» и продолжили летать на шаттлах. После создания Бурана, который практически во всем превосходил шаттл, американцы скромно продолжили летать на своих внезапно устаревших челноках, да еще и построили новый Индевор взамен погибшего Челленджера.
Конечно, очень обидно, что основной результат таких трудов был бесславно утрачен, и Буран попросту забыли. Учитывая, что ракеты-носители, разработанные под него, теоретически могли вывести челнок не только на земную орбиту, а управлялся он автоматически, было бы здорово запустить его в свободное космическое плавание бооздить просторы вселенной – все ж лучше, чем гнить в сарае. Но, к сожалению, не нашлись в те времена советские Илоны Маски для подобной авантюры, да и экономическая обстановка была не самая благоприятная.
А афера все-таки была блестящая. Впрочем, так и выбиваются гранты на научные исследования в оборонной промышленности.