Мои несколько дней космонавтики

Перед самым приземлением Юрий Гагарин катапультировался из спускаемого аппарата на высоте 1500 м.… «Жду катапультирования. В это время на высоте примерно около 7 тысяч метров происходит отстрел крышки люка № 1: хлопок — и ушла крышка люка. Я сижу и думаю, не я ли катапультировался? Так тихонько голову кверху повернул, и в этот момент выстрел — и я катапультировался — быстро, хорошо, мягко, ничем не стукнулся. Вылетел с креслом. Смотрю, выстрелила эта пушка, ввелся в действие стабилизирующий парашют. На кресле сел как на стуле. Сидеть на нем удобно, очень хорошо, и вращает в правую сторону. Начало вращать на этом стабилизирующем парашюте.

На землю Юрий Гагарин приземлился не в капсуле спускаемого аппарата (его оригинал хранится в музее Дома авиации космонавтики), а на парашюте, катапультировавшись на высоте 6-7 километров. Изначально так и планировалось – Королев сомневался, что человек способен без травм перенести резкое приземление спускаемого аппарата. При этом согласно регламенту, утвержденному особым международным соглашением, чтобы претендовать на высотный рекорд пилоты должны оставаться внутри своего летательного аппарата. Решение оставили на последние минуты приземления и Гагарин был готов оставаться в капсуле до соприкосновения с землей.

«Произошла еще одна нештатная ситуация, которых за весь полет было зафиксировано одиннадцать, – рассказывает Антонина Дементьева. – Уже при вхождении в плотные слои атмосферы не удалось отсоединить от шара спускаемой кабины цилиндр приборно-агрегатного отсека, пиропатроны не смогли отстрелить соединяющие два блока провода. Возникла невероятная болтанка, раскачивание всей конструкции, возросла и скорость. Лишь спустя десять минут провода, скрученные в жгут, перегорели, но колебания не прекратились. И тогда из ЦУП была дана команда на катапультирование Гагарина, что спасло ему жизнь. Очевидцы приземления капсулы свидетельствовали, что шар при соприкосновении с землей три или четыре раза подпрыгнул в воздух. Если бы внутри него находился человек, то шансов уцелеть у него не было практически никаких».

Впоследствии выяснилось, что не все на этом этапе снижения произошло так, как описывал Гагарин вскоре после своего полета 13 апреля 1961 года в санатории на Волге недалеко от тогдашнего Куйбышева членам Государственной комиссии. Врач Владимир Яздовский пометил в своем личном дневнике, что не совсем ясно, на какой высоте в итоге произошло катапультирование. Центр управления предупреждал явно очень обеспокоенного Гагарина, чтобы он ни в коем случае не трогал ручное управление катапультированием и дождался автоматической команды, однако космонавт якобы не послушал и катапультировался из падающей кабины прежде, чем было запланировано. И якобы это произошло на неустановленной высоте.

Кабина «Востока-1» не прекратила вращение сразу же после запоздалого отделения от приборного отсека и после вхождения в плотные слои атмосферы, которое Юрий Гагарин должен был ощущать очень явно. Возможно, он также понимал, что если вращение и перегрузки будут расти, это в итоге поставит под угрозу успешность его катапультирования. Поэтому он действительно мог решиться на преждевременное катапультирование. Однако совершенно точно это решение не было вызвано паникой. Владимир Яздовский написал в своем дневнике: «После налаживания радиосвязи Гагарин сообщил, что перегрузки все еще очень большие, и что кабину мотает из стороны в сторону. Мы предупредили его не катапультироваться слишком рано, но он сделал это до положенного момента на неизвестной высоте».

Ни Гагарина, ни Яздовского уже нет в живых, и они не могут ничего прокомментировать. Остался только уже упомянутый намек на сомнения Яздовского и короткие заметки российских журналистов, которые занимаются историей космических полетов.

12 апреля 2001 года в газете «Красная звезда» его опроверг доктор технических наук Юрий Степанович Карпов, который в свое время был заместителем начальника отдела в конструкторском бюро ОКБ-1 Сергея Королева. Карпов заявил, что никаких внештатных, а тем более драматических, происшествий во время возвращения корабля Гагарина и при отделении кабины от приборного отсека не было.

Согласно сохранившимся первоначальным расчетам специалистов по баллистике, это произошло на высоте 148-170 километров. И, как отмечает Формин, здесь легко заметить противоречие, ведь термодатчики должны давать команду на разделение кабины и приборного отсека только на высоте около 100-110 километров. Но Формин считает, что эту разницу можно легко объяснить тем, что температура на датчиках на приборном отсеке зависела от текущей плотности атмосферы в месте снижения и от времени суток, а также от солнечной активности.

Несмотря на то, что необходимых подтверждений ситуации не сохранилось, подобное объяснение кажется правильным, и Формин со своими консультантами и сотрудниками пришел к уточняющему выводу о том, что разделение кабины и приборного отсека произошло на высоте 140-150 километров (авторы книги «Мировая пилотируемая космонавтика» указывают 130 километров, а также отставание в 10 минут от первоначального временного графика).