Comments 30
UFO just landed and posted this here
Тут скорее дело не во времени а в количестве носителей языка и их территориальной обособленности друг от друга. Язык жителей маленького островного государства изменится гораздо слабее чем язык крупной державы. В последнем неизбежно появление диалектов.
UFO just landed and posted this here
скорость изменения языков весьма прихотлива. Вот, например, из лекции академика Зализняка:
русский как раз относится к числу языков с медленным развитием. Правда, не самым медленным. Из близких нам языков еще гораздо медленнее литовский. Из ныне существующих литовский язык более всего сейчас похож на санскрит. Так что если уж какой-то язык и претендовал бы на то, что он чуть ли не одно и то же с санскритом, то это должен бы быть литовский.
VIII — X век — БеовульфРазве христианство в Англии появилось не за несколько веков до Беовульфа?
«Беовульф» — самая известная памятка литературы Англии дохристианских времен.
UFO just landed and posted this here
Так и речь шла про некоторые формы. Понятно, что языки разные и грамматика тоже, но общие моменты были.
на современном варианте верхненемецкого — да. Но вообще… английский рос из платтедойч, нижненемецкого, так что, может, стоило «немецкий» заменить на «германские языки» — и связь стала бы не случайной похожестью.
Постоянно встречаю утверждения, то раньше языки были сложнее, с течением времени языки упрощались. Интересно почему, по идее наоборот развитие должно вести к появлению новых вариантов
Да бред это, что упрощаются. Всё же проще — было множество источников разных-родственных языков, которые с течением времени усложняя свою форму сливались в один. Да, один — намного проще, чем десяток исходных, но он сложнее любого из них по отдельности...
Ах да! как же я мог забыть ещё такой нюанс: "язык голоногих" и "язык аристократов"… тоже разные языки и второй, сливаясь с первым упрощается. А вторым ради статуса было выгодно усложнять язык.
утверждения, то раньше языки были сложнее, с течением времени языки упрощались
Когда слова заимствуются, они некоторое время приспосабливаются к новому языку — острые углы сглаживаются для легкости произношения, смысл сдвигается в угоду новым контекстам, избыточное выкидывается. Итог выглядит проще, чем изначально, если забыть о том, что начальная версия — это усложнение по отношению к каким-то предшествующим версиям. Привычное проще переходных форм.
Лучше всего этот эффект заметен по топу наиболее употребительных слов — в первых десятках сплошь короткие слова, упростились до минимума в ходе употребления.
Но при этом новые слова обогащают, развивают язык — делают его сложнее.
Кроме того, сейчас трудно судить о произношении по написанию. Неподготовленный человек будет спотыкаться, читая оригинал Шекспира, потому что во времена Шекспира написанное читалось иначе — результат тоже выглядит так, словно во время Шекспира язык был сложнее.
UFO just landed and posted this here
Неподготовленный человек будет спотыкаться, читая оригинал Шекспира, потому что во времена Шекспира написанное читалось иначеЗдесь речь шла о легкости именно чтения, а не понимания — ударения ставились иначе, окончания звучали иначе, поэтому сейчас в старых стихах подчас не видно рифмы вовсе, текст не звучит легко и складно, выглядит сложным, не то что в привычных нам текстах, из чего и произрастает одна из ног мифа об упрощении языка со временем.
UFO just landed and posted this here
Все упрощения так или иначе связаны со слиянием языка "голоногих" и языка аристократов. Ну тот же Шекспир, это нифига не крестьянин. С русским языком история получилась ещё занимательнее — по сути редактура, действительно упрощение… НО вскоре после упрощений обнаружили: ё всё-таки нужна, начили формироваться новые сложные конструкции, попёрли новые партии заимствованых слов, слова активно меняли смысловые позиции (классический пример — переход целой группы слов в матерно-нецензурные… хотя в оригинале никаких сексуальных подтекстов слова не имели). Уверен, с английским та же история… а уж сколько в нём заимствований — из греческого, из латыни, из французского, из немецкого...
Что-то упрощалось, что-то усложнялось. Менялись задачи и менялись подходы к ним. Вот несколько хорошо известных примеров, я привожу с упрощением деталей, но смысл должен быть понятен.
Ранний общеиндоевропейский был языком эргативного строя. Это значит, что падеж субъекта переходного глагола — один, а объекта переходного и субъекта непереходного — другой (они выражались окончаниями -s и -m соответственно). Например, «дом стоит» и «я строю дом» — тут «дом» было в объектном падеже («domom»), а если бы Пётр строил дом (неважно, что это имя более позднее), он был бы Petros. Но при этом ряд слов (со значениями: вода, огонь...) был в двух вариантах: если пожар сжигает твой дом, то этот огонь — n̥g̉ni (-> agni -> огнь -> огонь), а если ты разжигаешь костёр, то это pʰur. Это было вполне логично для языка уровня неолита, где основная цель была в выражении конкретных вещей. Потом эта система начала ломаться, когда её стало не хватать для выражения всех мыслей, особенно абстрактных, когда субъектом могло оказаться что угодно вплоть до мистической сущности, или стали строить конструкции типа «убивать — нехорошо» (а не «бог запрещает убивать»). В результате получились окончания родов, как в латинском -us для мужского и -um для среднего (происходящего от инактивного класса) — старые роли закрепились в виде родов. Но с разными словами процесс шёл по-разному, в результате система получилась заметно неровной. А те слова, которые двоились, потеряли различие в смысле между разными звучаниями, и при ликвидации избыточности (зачем два слова с идентичным значением?) из них осталось только одно. Наше «вода», английское «water», греческое hydro было пассивным, а латинское aqua — активным. Огонь, латинское ignis — активное, а греческое pyros (отсюда префикс пиро-) — пассивное.
Приставки и предлоги были когда-то пространственными модификаторами действия. Нельзя было «залезть на стол», можно было «лезть на стол», «на лезть стол», «лезть стол на», это было одно и то же — модификатор мог стоять где угодно. В латинском стихосложении было правило, как его размещать в предложении в зависимости от желаемого стиля стихосложения и окружающих слов. Но эта система была несовместима с использованием сложноподчинённых предложений, и когда они стали нужны — модификаторы стали фиксироваться и как приставки, и как предлоги. Поэтому и сейчас во всех европейских языках, где массово используются приставки, их наборы очень похожи.
Когда древняя система с её принципами стала ломаться, а потом ещё вмешались фонетические изменения, начались новые эффекты. 1-е склонение в русском литературном имеет -ы/-и в родительном (воды, земли), но -е в дательном (воде, земле). В некоторых диалектах — строго наоборот. Происхождение этого в том, что в позднем общеславянском состоянии был род. воды, дат. водѣ, но род. землѣ, дат. земли; это сейчас выглядит странно, но вызвано устойчивыми и понятными соотношениями форм в праславянском (немного упрощая — vodom, vodoi, zemjem, zemjei). Фонетические процессы упростили фонетику окончаний, но создали нелогичные чередования. Литературный русский язык и большинство говоров восстановили логику, выровняв склонение по твёрдому варианту, а говоры с обратными окончаниями — по мягкому. В некоторых славянских языках тоже выравнивание по мягкому варианту — словенский, сербохорватские…
В раннем общеславянском основным указательным местоимением 3-го числа было то, что стало звучать как jь, ja, и стало и слишком коротким, чтобы его различать в речи, и путаться с другими формами. Тогда стали применять другое местоимение (ранее, указательное) «он», но только в именительном падеже (почему — кто поймёт этих древних? мы видим только факт). Исправили проблемы фонетики и лексики, зато сломали грамматику: почему в именительном «он», в родительном «его», в дательном «ему» и т.п.? Хочется «оного» — но это занято для «оный» (то самое другое указательное в т.наз. полной (местоимённой) форме). Терпите, что тут у разных падежей разная основа (термин для этого — «супплетивизм»). Зато это старое местоимение сохранилось в формах типа «иже», со смыслом «который» («Отче наш, иже еси на небесех»), и сейчас нужно или на филфаке, или в семинарии учиться, чтобы узнать, что для женского рода будет «яже», для среднего «еже»…
Но русский язык не прошёл пиджинизацию или другое радикальное упрощение. Английский — прошёл, за счёт смеси с близкими языками (по крайней мере, так официально считается). И получилось радикальное упрощение в грамматике, но усложнение в лексике (толпы синонимов с тонкими различиями...)
Ранний общеиндоевропейский был языком эргативного строя. Это значит, что падеж субъекта переходного глагола — один, а объекта переходного и субъекта непереходного — другой (они выражались окончаниями -s и -m соответственно). Например, «дом стоит» и «я строю дом» — тут «дом» было в объектном падеже («domom»), а если бы Пётр строил дом (неважно, что это имя более позднее), он был бы Petros. Но при этом ряд слов (со значениями: вода, огонь...) был в двух вариантах: если пожар сжигает твой дом, то этот огонь — n̥g̉ni (-> agni -> огнь -> огонь), а если ты разжигаешь костёр, то это pʰur. Это было вполне логично для языка уровня неолита, где основная цель была в выражении конкретных вещей. Потом эта система начала ломаться, когда её стало не хватать для выражения всех мыслей, особенно абстрактных, когда субъектом могло оказаться что угодно вплоть до мистической сущности, или стали строить конструкции типа «убивать — нехорошо» (а не «бог запрещает убивать»). В результате получились окончания родов, как в латинском -us для мужского и -um для среднего (происходящего от инактивного класса) — старые роли закрепились в виде родов. Но с разными словами процесс шёл по-разному, в результате система получилась заметно неровной. А те слова, которые двоились, потеряли различие в смысле между разными звучаниями, и при ликвидации избыточности (зачем два слова с идентичным значением?) из них осталось только одно. Наше «вода», английское «water», греческое hydro было пассивным, а латинское aqua — активным. Огонь, латинское ignis — активное, а греческое pyros (отсюда префикс пиро-) — пассивное.
Приставки и предлоги были когда-то пространственными модификаторами действия. Нельзя было «залезть на стол», можно было «лезть на стол», «на лезть стол», «лезть стол на», это было одно и то же — модификатор мог стоять где угодно. В латинском стихосложении было правило, как его размещать в предложении в зависимости от желаемого стиля стихосложения и окружающих слов. Но эта система была несовместима с использованием сложноподчинённых предложений, и когда они стали нужны — модификаторы стали фиксироваться и как приставки, и как предлоги. Поэтому и сейчас во всех европейских языках, где массово используются приставки, их наборы очень похожи.
Когда древняя система с её принципами стала ломаться, а потом ещё вмешались фонетические изменения, начались новые эффекты. 1-е склонение в русском литературном имеет -ы/-и в родительном (воды, земли), но -е в дательном (воде, земле). В некоторых диалектах — строго наоборот. Происхождение этого в том, что в позднем общеславянском состоянии был род. воды, дат. водѣ, но род. землѣ, дат. земли; это сейчас выглядит странно, но вызвано устойчивыми и понятными соотношениями форм в праславянском (немного упрощая — vodom, vodoi, zemjem, zemjei). Фонетические процессы упростили фонетику окончаний, но создали нелогичные чередования. Литературный русский язык и большинство говоров восстановили логику, выровняв склонение по твёрдому варианту, а говоры с обратными окончаниями — по мягкому. В некоторых славянских языках тоже выравнивание по мягкому варианту — словенский, сербохорватские…
В раннем общеславянском основным указательным местоимением 3-го числа было то, что стало звучать как jь, ja, и стало и слишком коротким, чтобы его различать в речи, и путаться с другими формами. Тогда стали применять другое местоимение (ранее, указательное) «он», но только в именительном падеже (почему — кто поймёт этих древних? мы видим только факт). Исправили проблемы фонетики и лексики, зато сломали грамматику: почему в именительном «он», в родительном «его», в дательном «ему» и т.п.? Хочется «оного» — но это занято для «оный» (то самое другое указательное в т.наз. полной (местоимённой) форме). Терпите, что тут у разных падежей разная основа (термин для этого — «супплетивизм»). Зато это старое местоимение сохранилось в формах типа «иже», со смыслом «который» («Отче наш, иже еси на небесех»), и сейчас нужно или на филфаке, или в семинарии учиться, чтобы узнать, что для женского рода будет «яже», для среднего «еже»…
Но русский язык не прошёл пиджинизацию или другое радикальное упрощение. Английский — прошёл, за счёт смеси с близкими языками (по крайней мере, так официально считается). И получилось радикальное упрощение в грамматике, но усложнение в лексике (толпы синонимов с тонкими различиями...)
UFO just landed and posted this here
Ну а тут можно ещё и послушать как английский звучал в разное время:
https://youtu.be/N1oZf-OxxEY
( насколько правильно озвучен ролик я сказать не могу, так-как не лингвист).
Чтобы прочитать Чосера в оригинале, знаний английского языка как иностранного уже не хватит.
Да ну?.. Вполне нормально он читается, особенно если немецкий или французский в школе были хорошие, и общий словарный запас на уровне advanced. Особенно, если при чтении проговаривать слова с современным британским акцентом.
Как он воспринимался бы на слух с тогдашним произношением — это, конечно большой вопрос. Но письменный того времени особых трудностей не вызывает.
Ye knowe ek that in forme of speche is chaunge. / Withinne a thousand yeer, and wordes tho / That hadden pris, now wonder nyce and straunge / Us thinketh hem, and yet thei spake them so...
Без дополнительных знаний легко понять общий смысл, но, скажем, для правильного перевода nyce (nice, но не "приятный", а совсем наоборот, "глупый") нужно знать больше.
Отправимся еще дальше, в XIV век.
нееееет, хватит =)
я понимаю ещё эти шекспировские заморочки — сейчас никто так не говорит, но если хотят «сделать витиевато», то прибегают именно к этому стилю. вот например игрушка final fantasy tactics: war of the lions. вот там это эксплуатируется по полной программе. при этом сам язык очень простой, всё сделано прям для иностранцев, ну и для детей, естественно. но лично я получил огромное удовольствие от её прохождения. да и вообще, считаю, что это лучшая локализация игры за всю историю. хотя наверное для британцев она такая же, как наши российские локализации для нас =) ну, то чувство, когда качаешь оригинал, лишь бы не слышать этого.
на него значительно повлиял староскандинавский (к примеру, из него взята буква торн «þ» и большинство слов, в которых она есть).
Во-первых, заимствование буквы — это не «влияние на язык». Иначе получится, что на турецкий сильно повлияла латынь, раз они пишут латиницей.
Во-вторых, буква торн не взята из староскандинавского. Самое древнее её использование — на Thorsberg chape (3 в. н.э.), найденной на севере Германии. Когда германские племена начали селиться в Британии в 5 в. н.э., то они уже пользовались этой руной.
Ну и в-третьих, большинство слов с буквой торн — родные английские, а не взятые из староскандинавского.
Sign up to leave a comment.
Вы знаете английский? Узнайте, насколько далеко вы могли бы отправиться в прошлое